| а вечером пришел поздно, когда я уже заснул. Меня разбудил тихий старческий плач. Фризоргер стоял на коленях и молился.  – Что с вами? – спросил я, дождавшись конца молитвы.   Фризоргер нашел мою руку и пожал ее.   – Вы правы, – сказал он. – Пауль не был в числе двенадцати апостолов. Я забыл про Варфоломея.   Я молчал.   – Вы удивляетесь моим слезам? – сказал он. – Это слезы стыда. Я не мог, не должен был забывать такие вещи. Это грех, большой грех. Мне, Адаму Фризоргеру, указывает на мою непростительную ошибку чужой человек. Нет, нет, вы ни в чем не виноваты – это я сам, это мой грех. Но это хорошо, что вы поправили меня Все будет хорошо.   Я едва успокоил его, и с той поры (это было незадолго до вывиха ступни) мы стали еще большими друзьями.   Однажды, когда в столярной мастерской никого не было, Фризоргер достал из кармана 
 |   |