Варлам Шаламов

Владимир Приходько

Характер мужественный и цельный

Варлам Шаламов. Огниво. Издательство «Советский писатель», 1961.

Видели вы, как цветут на серых скалах полярные ромашки?

А какая весна в Абакане, знаете? Слышали, как пахнет хвоя в далекой приамурской тайге? Дом, в котором мы живем, необъятен и прекрасен. Это наша Родина — вечный источник дохновения художника. «От Самотека до Владивостока» шагает по земле поэзия. От Самотека до Владивостока возникает поэтическая панорама…

«На сотни верст, на сотни миль, на сотни километров лежала соль, шумел» ковыль, чернели рощи кедров. Как в первый раз я на нее, на Родину, глядела. Я знала: это все мое — душа моя и тело» (А. Ахматова).

Выходят новые стихи, новые книги стихов. Страна открывает взгляду и сердцу новые свои уголки. И, как в кинематографе, до самого крупного плана приближает поэзия то, что было для нас неоткрытым, недоступным.

...Пилы — как назойливые пчелы, жужжащие над ухом. То громче, то глуше, скрываясь в древесной ткани. Острый локоть человека ходит взад-вперед. Еще немного, и корабельная сосна падает, ломая ветки. Человек снимает рукавицы и вытирает пот, в упор смотрит на паутину годовых колец:

Эти россказни среза,
Биографию пня
Прочитало железо,
Что в руках у меня.
...Слишком перечень краток
Наслоений годов,
Где тепла отпечаток
И следы холодов.
Перемят и закручен
Твой дневник путевой,
Скрытый ворохом сучьев,
Порыжелой травой...

Человек многие годы провел на Крайнем Севере, в тайге, в тундре. Вернувшись, он выпустил книгу стихов. Названа она «Огниво». Автор книги — Варлам Шаламов. В нее вошли, вероятно, не все его стихи. Более половины включенных в книгу произведений посвящено природе дальнего и чрезвычайно мало обжитого нашей поэзией края.

«Воспитание чувств» немыслимо без воспитания чувства Родины, чувства родной природы, превосходного ощущения того, что «это все мое — душа моя и тело».

Лирике Варлама Шаламова в значительной мере присущи эти черты. Здесь переданы чувства человека, влюбленного в природу родной страны, влюбленного в ее людей. Эта любовь не созерцательна, она активна. В процитированном только что стихотворении «Пень» человека в прямом смысле слова нет, если не считать, что дерево срезано железом, которое «в руках у меня». Есть только срез, и все стихотворение представляет собой как бы набегающие друг на друга волны ассоциаций. Пень напоминает то карту мишени (это, кстати, наименее удачная ассоциация: в ней нет второго плана, подтекста, хотя образ зрим и конкретен), то вдохновенный «свиток свершений заполярной судьбы». Свиток разворачивается. Это скатанная в трубку «повесть лет временных». В стихотворении возникает биография лирического героя, его раздумья о прожитом и пережитом. И все это уложилось в описание только что обнаженного пня. В.Э. Мейерхольд сказал об одном из рисунков Врубеля, который автор назвал «Бессонница»: «Это просто измятая перина, смятая подушка. Человека нет, но все ясно — так это нарисовано. Человека нет, но он есть...» Так и в этом стихотворении. Человека нет, но он есть...

В других стихотворениях Варлама Шаламова так же уподоблены человеку морская волна (она трудится, как грузчик в каменном карьере), задыхающийся ручей, сжатый ледяной лапой мороза, листья, ягоды, ветер...

У пейзажей Варлама Шаламова есть свой характер и своя настроенность.

Вся пожня ежится от стужи,
Сырой щетинится травой.
И зябко вздрагивают лужи
От каждой капли дождевой.

Но что же, собственно, отличает эти пейзажи от множества стихов других поэтов? Особую настроенность пейзажам «Огнива» придает мотив обновления мира, настойчиво звучащий во многих стихах поэта.

«Все — заново! Все — заново!» — восклицает он, выбегая на засыпанную снегом улицу.

Он пишет о весеннем дожде (этими строками открывается сборник). «Гроза как сварка кислородная, и ей немало нынче дела, чтобы сухая и бесплодная земля опять зазеленела».

Он видит берега Камы, которые «в рабочем гомоне торопят новые события», ему нравится кипрей, потому что именно это растение после опустошительного лесного пожара вцепится в лиловый пепел «и воскресит таежную траву, зверей, и птиц, и шумную листву».

Еще одна особенность: природа у Шаламова увидена глазами рабочего человека, которому понятен и привычен мир современной техники, цех, лаборатория. Русло ручья, несущего с горы сухие листья, он сравнивает с транспортером, по которому, грохоча, катятся железные листы. Образ развивается, и мы неожиданно оказываемся на заводе, где «с вершины прокатный цех небес обрезками с машины заваливает лес». Но далеко не всюду удачны и уместны такого рода «технические» метафоры. Хорошо о ручье, хорошо о дожде, но, когда говорится о человеческой слезе «ты — линза для увеличенья», это звучит несколько надуманно. Тот же недостаток присущ, пожалуй, и стихотворению «Некоторые свойства рифмы», где рифма сравнивается со сверхчувствительным прибором разведки, с рефлексом прикосновения, с магнитным поиском и т. п. Не чересчур ли много сравнений?..

Может быть, самое важное в лирике В. Шаламова то, что ему сродни суровая природа тайги и тундры. Человек крепкий, привыкший ко многим лишениям, к тяжелой работе, не страшащийся трудных дорог — таков лирический герой «Огнива». В лучших стихотворениях книги («Сосны срубленные», «Гроза», «Камея», «Память», «Гнездо орлицы», «Шесть часов утра») его мужественный характер проявляется цельно и полно.

Я выверить хочу часы
По яростному свисту
Отбитой заново косы
В осоке серебристой.
По хриплой брани пастуха,
Продрогшего в тумане,
По клокотанию стиха
В трепещущей гортани.

Лирический герой книги ведет взволнованный разговор с природой. Он хорошо знает природу, знает, что скоро мы «обуздать грозу посмеем», зовет садоводов изменить гербарий ледовитой стороны, добрым словом вспоминает «посад «Орел», откуда начато завоевание Сибири», гордого Черского, первопроходца и исследователя таежной целины. Пейзажная лирика приоткрывает нам характеры людей-старожилов Севера: старателей, каюров, картографов, сборщиков лекарственных трав. За стихами Варлама Шаламова стоит многообразная жизнь сурового северного края...

Знамя. 1962. №4.