Варлам Шаламов

Ольга Ключарёва

Юлия Рутберг: «Меня привёл к Шаламову Мандельштам…»

В дни Открытого шаламовского фестиваля «Четвёртая Вологда» в Вологодском драматическом театре был показан спектакль «Бродячая собака». Народная артистка России, актриса Государственного академического театра имени Е.Б. Вахтангова Юлия Рутберг и пианист, лауреат международных конкурсов Алексей Воронков в своём музыкальном спектакле собрали произведения выдающихся отечественных авторов от А. Пушкина до А. Ахматовой и Д. Самойлова. Специально для фестиваля была подготовлена тема, посвящённая личности и поэзии В. Шаламова.

Юлия Рутберг (вступительное слово перед спектаклем):

Афиша спектакля «Бродячая собака»

«Сегодня я здесь, прежде всего, потому, что идёт фестиваль. Очень интересные бывают в жизни события. Варлам Шаламов не является программным автором в школе, и, вероятно, в том числе из-за этого многие из нас знают и слышали о нём немного. Меня же — что просто невероятно — привёл к Шаламову Мандельштам. Это две фигуры, которые “поженила” смерть, а не жизнь, а потом, после смерти, они соединились вновь.

К юбилею Осипа Мандельштама на канале “Культура” была создана большая программа. Поэзия занимала место центральное, но включены были высказывания и мысли многих людей того поколения. И было знаменитое письмо Надежды Мандельштам, которое никогда не дошло до него — её признание в любви. И был рассказ “Шерри-бренди”. И вот тогда, читая этот рассказ (маленький кусочек я вам сегодня прочту), я была потрясена. Я уже знала к тому моменту, что Шаламов — великий писатель, который фактически — не знаю, как и какой процент человеческой жизни отмерить — ужас, сколько пробыл в лагере! Человек необыкновенной образованности, необыкновенной души. Человек, который способен был аду противопоставить внутренний мир культуры, которая в нём была. В этой грязи, в этой смерти он писал стихи. И то, как он описал в “Колымских рассказах” этот ужас... А ведь там не только факты ужаса, это ещё блистательный русский язык. Это потрясающий писатель! Я просто заболела Шаламовым.

Был такой момент. Мы поехали на гастроли с театром по маршруту Комсомольск-на-Амуре, Хабаровск, Владивосток. Я взяла с собой книгу. Приехали в Комсомольск-на-Амуре — в город, который меня просто потряс и снёс. Город, построенный на человеческом страдании. Приехали в такое время, когда только сошёл лёд с Амура. Я подошла к Амуру и увидела эти бурлящие, чёрные, смертельные воды. Там может плавать только Харон, — подумала я.

Анонс спектакля «Бродячая собака»

Мы отыграли спектакль, я села в поезд и достала книгу. Это был Варлам Шаламов, “Колымские рассказы”. И вот я, между Комсомольском-на-Амуре и Хабаровском, прочла её всю. И может быть, эта встреча с Амуром ещё больше погрузила меня во всё это. Я была ошеломлена.

Его стихов я почти не знала. Сейчас мой приезд к вам заставил меня окунуться в его поэзию. Посмотрите, сколько случайных неслучайностей и неслучайных случайностей. Которые вылились в закономерность. Сегодня я в Вологде. И завтра я весь день буду ходить по местам Шаламова, окунаться, слушать рассказы о жизни этого великого человека. Как Ахматова была совестью нации и получила этот титул при жизни — так и Шаламов был совестью нации, несгибаемым человеком. Он писал о том, чего нельзя было говорить. Он писал о том, чего как будто бы не было. И именно благодаря таким людям и таким книгам у нас, у наших детей и внуков, есть шанс знать нашу историю по-настоящему и знать о судьбах великих людей — мучеников. И Мандельштам, и Шаламов — два мученика».

Юлия Ильинична прочла отрывок из рассказа «Шерри-Бренди»

«Вот что написал Павел Нерлер о встрече Мандельштама и Шаламова: “С Осипом Мандельштамом Варлама Шаламова свела не жизнь, а смерть. Нина Владимировна Савоева, та самая Мама Чёрная, докторша, что спасла от смерти самого Шаламова, рассказала ему всё, что знала о смерти Мандельштама. А знала она, в сущности, всё, поскольку ей рассказывали об этом надёжнейшие из очевидцев — коллеги-врачи из пересыльного лагеря под Владивостоком — на руках у которых 27 декабря 1938 умер поэт”.
Вот такая невероятная “вольтова дуга”. И мне кажется, как в моём случае, у Мандельштама там есть священная обязанность. И он это чувствует. Приводить за руку людей к Шаламову».

Прочитаны были Юлией Ильиничной стихотворения В.Т. Шаламова: «Я забыл погоду детства», «Я беден, одинок и наг», «Поэзия — дело седых...» и «Камея».

Юлия Рутберг

Вопросы после спектакля:

— Юлия Ильинична, читая тогда, в поезде, книгу, что вы чувствовали? Легко ли это было для вас?

— Нет. Это не может быть легко. Потому что ты прорываешься не просто через текст, но и через комплекс тех эмоций, которые тебя захлёстывают. И потому его невозможно читать запоем. Его читаешь и откладываешь, читаешь и откладываешь — потому что это огромное эмоциональное впечатление и подключение — вплоть до того, что тебе становится плохо. Физически плохо.

— Не думали ли вы об автономной программе по произведениям Шаламова? И как артисту «пережить» его тексты, можно ли его играть — в привычном понимании этого слова и понятия?

— Знаете, думаю, что играть его можно. Ведь весь вопрос в том, кто это будет делать. А хороший артист должен мочь и делать всё. Играют Солженицына, Гинзбург...

— Они другие.

— Я понимаю, конечно! Прежде всего, Шаламова можно читать. Как Шукшина, как прекрасную, выдающуюся литературу. Но свою собственную программу делать я не планирую. Всё-таки это очень и очень тяжело. У меня уже есть большая программа по Ахматовой. Шаламова должен делать мужчина.

(Материал подготовлен Ольгой Ключарёвой).