Варлам Шаламов
<<Назад | Содержание | Вперёд>>

Алексей Яроцкий

От автора

Рождённые в года глухие
Пути не помнят своего.
Мы — дети страшных лет России,
Забыть не в силах ничего.

А. Блок

Истории трусливые пустоты
рождают в наших детях пустоту.

Е. Евтушенко

У многих, наверное, кто прочитает эти воспоминания, возникнет вопрос, зачем автор вызвал мрачные тени прошлого, что он хотел сказать людям?

Я старался избегать навязывания своей точки зрения, старался, но не всегда это удавалось. В основном я излагал факты и события, лично мною виденные и пережитые, они сами говорят за себя, а моя личная судьба — это судьба миллионов, поэтому и она имеет общественный интерес.

Тридцатые годы навсегда останутся в памяти людей двуликим Янусом; один лик открыт всем, о нём написаны тысячи книг, поставлены бесчисленные кинокартины, он прославлен в музыке. Это энтузиазм первых пятилеток, великие стройки, Магнитогорск, Комсомольск-на-Амуре, авиационные рекорды, Чкалов, челюскинцы и т.д. Огромные изменения в нашей экономике, индустриализация, коллективизация... И второе лицо Януса — события 1937 года. Почему, как в бездну, провалились целые слои советского общества, откуда взялись лагеря, что происходило там, за этой страшной чертой?

Царская Россия считалась тюрьмой народов, в литературе неоднократно называлась цифра заключённых — 200 тысяч, включая уголовных и ссыльных. Под этой цифрой скрываются вопиющее социальное неравенство и нищета крестьянства центральных губерний, культурная отсталость и национальное угнетение окраин, произвол полицейского и административного аппарата. Меньшинство террористически управляло большинством, и для этого нужно было держать в тюрьмах и ссылках 200 тысяч человек. Как известно, Октябрьская революция перевернула социальную пирамиду вверх дном — кто был ничем, тот стал всем.

Ленин в работе «Государство и революция» писал, что после революции подавление контрреволюционного меньшинства не будет трудным делом и не потребует даже специального аппарата. Каков же был масштаб репрессий в тридцатые годы? В Бутырской тюрьме в 1937 г. я сидел вместе с начальником снабжения ГУЛАГа (фамилию забыл), он мне назвал такие данные: БАМлаг — 500  тыс., Москанал — 400  тыс., Севвостлаг (Колыма) — 150  тыс., а дальше шли Карагандинские, Мариинские, Ухта-Печерские, Дальлаг и т.д. Всего было около двух миллионов заключённых, т.е. в десять раз больше, чем в царской России. А потом стало ещё больше, т.к. летом 1937 г. колесо репрессий только раскручивалось.

Как же можно с точки зрения классовой борьбы объяснить такое число заключённых, где взять столько классовых врагов? Ленин всё время говорил о тысячах помещиков, откуда же взялись миллионы? Ведь была ещё и эмиграция. А ели говорить о кулаках, то к 1937 г. их в лагерях было относительно немного, т.к. они в массе своей жили на положении ссыльных, а не заключённых.

Ни один разумный человек не может объяснить это явление сталинской теорией роста сопротивления классовых врагов по мере построения социализма. Лагеря были набиты не бывшими дворянами, помещиками и капиталистами, а совсем другими людьми.

Тысяча девятьсот тридцать седьмой год — это символ, кульминационный, начавшегося гораздо ранее процесса изменения нашего общественного строя и перехода его к режиму личной диктатуры. Если ленинская партия была союзом единомышленников, то сталинская партия — аппаратом для осуществления воли вождя. Ему нужно было заменить весь партийный, советский, военный и хозяйственный аппарат другими людьми. Причём те, кто привык думать, спорить, высказывать свои мысли на съездах партии, отстаивать свою точку зрения, не только устранялись от дел, а просто подлежали уничтожению. Как это происходило в лагере, я постарался описать, а миллионные массы запугивались так, что целые поколения словно в рот воды набрали. А пресса и литература лгали — возносили, восхваляли вождя, фальсифицировали историю, и народ верил...

Верил, что Сталин — первый и любимый ученик Ленина, что индустриализация страны — это только его заслуга, верил, что Сталин разбил Деникина, подавил кронштадтский мятеж, защитил Царицын и т.д.

Говорят, что ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой. Ленин на смертном одре требовал снятия Сталина с должности генсека, а нам показывали фильм «Клятва», где он с первого дня заменил Ленина, подделанные фотографии показывали, как он посещал Ленина в Горках и т.д. Вот второе лицо Януса.

Одно лицо Януса полировали, чистили до медного сияния тысячи писателей, поэтов, художников, кинорежиссёров и журналистов, другое было, как статуя Изиды, скрыто под покровом глубокой тайны.

Люди, которые делали и отстаивали революцию, были уничтожены и преданы забвению. Даже семьи их были репрессированы, дети отняты от матерей и воспитывались в интернатах часто под чужими фамилиями.

При Хрущёве это покрывало только частично приоткрыли, «лагерная» литература была очень бедна, — это Алдан-Семёнов со своим «Барельефом на скале», Дьяков — «Пережитое» и Горбатов — «Годы и войны», немногочисленные статьи в газетах и журналах.

В своей рукописи я меньше всего ставил себе целью заниматься публицистикой и обобщениями, пусть это сделают читатели.

Я хочу только сказать, зачем нужно снять покрывало и обнажить второе лицо Януса. Нельзя вычеркнуть из жизни народа целую эпоху и держать её в тайне.

Когда вышла повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича», я был а восторге. Меня покорил метод писателя — это нанизывание фактов и фактиков, из которых со страшной обнажённостью встаёт картина превращения человека в животное. Конечно, мы были в разных лагерях и в разное время, он — после войны, а я в руках Н.И. Ежова, так сказать — на самой свадьбе. А это разные эпохи и разная степень ужаса. Другого написанного Солженицыным, я не читал, но много слышал о нём по радио и должен сказать, что категорически отрицаю его концепцию, по которой вся история Советской власти — это насилие, лагеря, террор и подавление воли народа.

Характерно, что, перечисляя всех колымских лагерных палачей, он называет Павлова и Гаранина, а о Берзине не упоминает. Где директор Болшевской коммуны Погребинский, застрелившийся, когда Ежов расформировал коммуны, состоявшие из преступников? Тоже не укладывается в схему, что вся наша история это цепь сплошного террора и убийств. Нужно писать правду, был Гаранин, но был и Берзин.

Несмотря на пережитое, я глубоко убеждён, что все элементы диктатуры, насилие во всех его видах, физическое и духовное, по мере развития социалистического общества будут отмирать.

Ленин признавал диктатуру пролетариата для определённого периода, а потом предлагал отмирание этой диктатуры, отмирание государства со всеми его атрибутами.

Для меня всё, что было, и то, что есть частично и сейчас — это не социализм, а извращение социализма. Я считаю, что наш народ созрел сейчас для демократических преобразований, и моя рукопись написана для того, чтоб люди знали, какова на вкус диктатура, что она значит для простого человека.

Мне кажется, что такие книги нужно издавать у нас, а не замалчивать и скрывать целую эпоху.

Тысячу раз прав Евтушенко, сказавший слова, взятые эпиграфом этого предисловия.

Алексей Яроцкий
1965-1976 гг.
<<Назад | Содержание | Вперёд>>