Варлам Шаламов

Воспоминания

На сайт отбираются только те сочинения, которые представляют историческую ценность и достоверность которых в достаточной степени подтверждена другими источниками. О проблеме достоверности воспоминаний о Шаламове подробнее читайте в статье Ирины Сиротинской «Нет мемуаров, есть мемуаристы...»


  • Сергей Злобин Еще один шаламовский адрес (2016)

  • Вернувшись с Колымы и поселившись в поселке Туркмен, Варлам Тихонович часто приезжал в Москву. Там жила семья, там были встречи с Пастернаком, там была та жизнь, по которой он истосковался за долгие колымские годы. Но ночевать более одной ночи ему не дозволялось. Зачастую он останавливался на ночлег у Софьи Сергеевны Поповой, урожденной Балавинской.


  • Сергей Неклюдов Варлам Тихонович Шаламов: 1950–1960-е годы

  • «Мы занимали две комнаты на первом этаже, четыре окна выходили на чрезвычайно шумное и пыльное Хорошевское шоссе, по которому почти сплошным потоком шли большегрузные автомобили, с небольшим двух- трехчасовым затишьем в середине ночи. Одна из комнат была проходной, вторая — общей, в ней жила мама и стоял телевизор, обеденный стол и так далее. Другую мы делили с Варламом Тихоновичем».


  • Вечер памяти О. Э. Мандельштама (2001)

  • «Я прочитаю рассказ “Шерри-бренди”, написал его лет 12 тому назад на Колыме. Очень торопился поставить какие-то меты, зарубки. Потом вернулся в Москву и увидел, что почти в каждом доме есть стихи Мандельштама, Его не забыли, я мог бы и не торопиться. Но менять рассказ не стал»


  • Елена Захарова Последние дни Шаламова (2002)

  • «Я должна рассказать о последних месяцах жизни Варлама Тихоновича Шаламова и о его смерти. О Шаламове писали многие люди, знавшие его в разные периоды жизни гораздо дольше и лучше меня, но случилось так, что я оказалась свидетелем “финала трагедии”. Несколько раз мои устные рассказы использовали в своих работах журналисты, но, полагаю, мне самой следует максимально подробно и точно описать все, что я видела и слышала в июне 1981 — январе 1982 года».


  • Сергей Неклюдов Третья Москва (1994)

  • «В профессиональную, цеховую среду советской литературы, чванливую, косную, равнодушную, перегороженную разнообразными кастовыми барьерами, Варлам Тихонович входил с трудом. В полной мере он так и не смог освоиться в ней».


  • Федот Сучков Его показания (1994)

  • «Борьба за достоинство, за право не быть мокрым местом превращала достойных людей в неодолимую для безнравственных заправил силу... Так было по всему нашему многострадальному государству, включая загоны обессмертившего себя ГУЛАГа».


  • Елена Мамучашвили В больнице для заключённых (1997)

  • «С наших первых встреч на Колыме у меня было к нему особое, возвышенное отношение. Он олицетворял для меня идеал мужчины — красивый, мощный, благородный, всепонимающий. В развитии моего интеллекта Варлам Тихонович сыграл колоссальную роль. Ведь на Колыму я приехала “сырым материалом”. Общение с ним и другими людьми в лагерной больнице сделало меня человеком с определенными взглядами и моральными устоями. Конечно, о будущем величии Шаламова-писателя я тогда не догадывалась».


  • Ирина Сиротинская Мой друг Варлам Шаламов (2007)

  • «Первое впечатление от Варлама Тихоновича — большой. И чисто физический облик: высокий, широкоплечий, и ощущение ясное незаурядной, крупной личности с первых же слов, с первого взгляда. Мне пришлось многие годы знать его. Это первое впечатление не изменилось, но усложнилось... Нельзя, да и не надо приводить эту сложную, противоречивую личность к одному знаменателю. В нем сосуществовали, противоборствовали, всегда находясь на “точке кипения”, разные ипостаси его личности».


  • Сергей Гродзенский Шахматы в жизни Шаламова (август 2012)

  • «Два великих писателя, А.И. Солженицын и В.Т. Шаламов, сыграли немалую роль в моей судьбе. Первый — мой школьный учитель, второй — близкий друг отца. <...> Кажется, всё должно сближать Шаламова и Солженицына — и лагерная судьба, и непримиримость к тотальному насилию. Действительно, их отношения поначалу складывались хорошо. <...> Но вскоре между ними возникли сложности, закончившиеся открытым конфликтом, что может быть предметом специального исследования литературоведов. Творчество В. Шаламова гораздо мрачнее всего написанного Солженицыным».


  • Светлана Злобина Переулок на Пречистенке (22 октября 2012)

  • «Наша квартира №7 располагалась на четвертом этаже. К этому времени, к середине 1950-х годов, она стала коммунальной. Две комнаты занимал Б.И. Гудзь с женой, одну – мы, и жил еще сосед-инвалид. Чтобы Варламу прийти незаметно от Бориса Игнатьевича, мы договорились, что он будет стучать тихонько в стену нашей комнаты, примыкающей к лестничной площадке. Потом он быстро проходил к нам, мы запирали дверь и включали радио, чтобы не слышались разговоры. Но однажды Гудзь все же заметил Шаламова. Что же он сделал? Сразу стал звонить в милицию: “Задержите такого-то нарушителя режима!” Варламу пришлось быстро уходить. После этого случая он старался  предварительно звонить по телефону. Когда Шаламова реабилитировали в 1956 году, Борис Игнатьевич этому страшно удивился и возмущался. Помню, он даже весь побелел от ярости и кричал: “Этого не может быть!”».


  • Елена Захарова Выступление на конференции «Судьба и творчество Варлама Шаламова в контексте мировой литературы и советской истории» 16 июня 2011 года

  • «Внутри этой чудовищной скрюченной, дергающейся, почти немой оболочки, находившейся в чудовищных условиях, был живой, страдающий, гениальный человек. Всеми забытый в доме скорби. И занимаясь научными изысканиями, наверное, нельзя об этом забывать, тем более что, ещё раз хочу подчеркнуть: всё это было совсем недавно».


  • Ирина Емельянова Неизвестные страницы Варлама Шаламова или История одного «поступления» (2011)

  • «“Я напишу, — сказал Варлам Тихонович. — А вы перепечатайте, и пусть она в понедельник отнесет. Пусть добавит что-нибудь из Маркса — для проходимости...” И он написал для меня эссе о Хемингуэе как мастере новеллы. Быть может, он и приспосабливался к менталитету вчерашней ученицы, «писал по-школьному», как можно популярней, упрощал свои мысли, но тем не менее даже здесь содержится набросок того, чего он касался и в своих письмах, и в статьях, о чем постоянно думал как писатель — в чем искусство новеллы, секрет ее построения. Ведь это была его тема — тайна рассказа, его нарративного механизма».


  • Людмила Зайвая Воспоминания о Шаламове

  • «А в то время я работала директором клуба книголюбов “Эврика”. Там собирались читатели, писатели, шли разговоры. Среди тех, с кем я общалась, был Юлий Анатольевич Шрейдер, кандидат физико-математических наук (это было в году 76-м), сейчас-то он академик. Я обратилась к Шрейдеру с просьбой, чтобы он мне помог устроить в дом инвалидов одну старенькую питерскую писательницу. А он говорит: “У меня самого есть один писатель, которого я никак не могу никуда пристроить”. Я спрашиваю: “А кто это?” “Да ты его не знаешь. Это Варлам Шаламов”. Это был конец 77-го года, мне было 38 тогда».


  • Юлий Шрейдер Искушение адом (1994)

  • «Мое первое впечатление от встречи с Варламом Шаламовым было: как он прекрасен! Красивое, очень русское, чисто выбритое лицо северного типа с твердыми чертами, выразительный низкий голос, с неповторимыми интонациями заинтересованности в предмете беседы, статная фигура, значимость каждого слова».


  • Елена Орехова-Добровольская «За нами придут корабли...» (1994)

  • «Варлам ведь был совсем не обычным человеком. Далеко не каждый мог приблизиться к нему, тем более — стать его другом и знать о нем от него самого. Я даже не знаю никого, кто бы имел право писать о Шаламове. По причине сложности его натуры, взыскательности к людям, к их поступкам, строгости и бескомпромиссности его взглядов, высоты и недоступности этого исключительного интеллекта».


  • Ирина Сиротинская В. Шаламов и А. Солженицын (1997)

  • «В 70-х годах Шаламов редко и раздражённо говорил о Солженицыне, тем более, что до него дошли осуждающие слова бывшего дpyгa, «брата» (как говорил Солженицын), с такой легкостью и жестокостью оброненные из благополучного Вермонта («Варлам Шаламов умер») о нём, ещё живом, бесправном, но недобитом калеке. Сейчас распускаются слухи, что Солженицын помогал Шаламову. Нет, никогда, нигде и ничем не помог А.И. Шаламову, да и Шаламов не принял бы такой помощи».


  • Олег Михайлов В круге девятом. Варлам Шаламов (14 марта 2003)

  • «Насколько мог, я пытался “легализовать” Шаламова-прозаика; его стихи уже выходили, хоть и обкусанные бдительными редакторами. Договорился с критиком В. Чалмаевым отвезти “Очерки преступного мира” в “Наш современник”, полагая, что главный редактор — С. Викулов, уже как земляк Шаламова, вологжанин, напечатает их».


  • Галина Воронская Воспоминания о В. Т. Шаламове (1990)

  • «Я привела в приемный покой больницы свою старшую дочь Валентину и соседского мальчика для прививок. Ко мне подошел высокий худощавый человек, с темными волосами, спросил меня, не я ли являюсь Галиной Александровной Воронской? Я ответила, что я. Он представился, что он — Варлам Тихонович Шаламов».


  • Ирина Емельянова В. Шаламов (1997)

  • «Как поразительно молодеют фотографии наших семейных альбомов по мере нашего собственного старения! Вот маленькая, — кажется, с первого «вольного» паспорта — фотография Шаламова — я с изумлением смотрю на нее сейчас: куда делись глубокие морщины, скорбно запавшие щеки, эти борозды на лбу, видевшиеся моим шестнадцати годам? Конечно же, их проводило воображение, подавленное Колымой...»


  • Валентина Демидова «Будущему на проклятое прошлое...»

  • «Однажды папа приехал в Москву, когда я тоже была там, и он взял меня с собой к Шаламову. Я присутствовала при их разговоре, когда у них уже были горячие споры по поводу литературы. Это было в 1960-е, в самый разгар их полемики. Я сидела в уголке, а они часа два разговаривали, спорили. Я сама слышала, как Шаламов говорил: “Таких как ты и я, прошедших всё это, выживших, сумевших уцелеть и умеющих это описать, почти нет. Поэтому нечего размазывать по странице сопли, нужны факты. Не надо всего этого: любит-не любит, чувства — это всё вторично и никому не нужно. Как можно больше фактов, фактов, фактов, фактов. Сколько успеешь, об этих фактах только и писать. А остальное — никому не нужно”».


  • Владимир Леонович Плач по Варламу Шаламову (2013)

  • «Лютая зима 1982 года. Какого зверя год? Боюсь, что опять символического. Той зимой в Доме престарелых кончался, как теперь говорят, великий писатель земли Русской Варлам Тихонович Шаламов. Тогда так не говорили. Говорили: ТЯЖЕЛЫЙ СТАРИК».


  • Евгений Пастернак «Шаламов был верен Пастернаку…» (22 июня 2012)

  • «Чего захочет русская литература XXI века — не знаю. Оценка Шаламова, конечно, впереди. Он не прочитан пока, но будет ли он прочитан — это зависит от этой самой базарной торговки, русской литературы, с которой неизвестно что будет. Шаламов конечно, человек огромного литературного таланта, но главное, что он человек вот именно того героизма, который характеризует лучших людей своего времени, погибших от этого времени, раздавленных этим временем».


  • Сергей Гродзенский Об отце, шахматах и авторе «Колымских рассказов» (июнь 1990)

  • «Однажды, прогуливаясь «по Тверской», отец увидел мужчину с острым, пронзительным взглядом, идущего слегка покачиваясь. В лице странного пешехода было что-то “разбойничье”, заставлявшее некоторых прохожих боязливо озираться. Не без труда отец узнал в нем приятеля давно прошедших студенческих лет Варлама Шаламова. Он вернулся в Москву, пережив Колыму, символизирующую для любого ветерана-зэка предел человеческих страданий».


  • Александр Солженицын С Варламом Шаламовым

  • Материал является реакцией А.И. Солженицына на публикацию записок Шаламова. В нём Солженицын излагает собственный взгляд на свои взаимоотношения с Шаламовым и оспаривает многие факты, содержащиеся как в записках Шаламова, так и комментариях И.П. Сиротинской.

    Материал сопровождается ответом И.П. Сиротинской и комментарием В. Есипова.

    Предлагаем читателям самим судить о том, кто же всё-таки прав в публикуемой полемике.


  • Иван Исаев Первые и последние встречи (1997)

  • «Проживая с В. Т. Шаламовым около трех лет в одном поселке, я имел возможность близко наблюдать его. Мне всегда казалось, что этот высокий, худой, замкнутый, малообщительный человек живет своей внутренней жизнью. Шаламов, кажется, никогда не курил и не пил спиртного. Думаю, что это с его стороны не требовало никаких усилий воли. Просто он был человеком, не нуждающимся в подобных стимуляторах».


  • Геннадий Айги Один вечер с Шаламовым (1990)

  • «Я не люблю слова “потрясен”, - слишком часто мы его произносим. Со мной происходило нечто иное: какая-то тяжелая, могучая поступь вошла в пространство, в меня, в судьбу... Мощные, небывалые в русской прозе нашего времени, шаги Большой Прозы».


  • Леон Траубе Стихи из старой папки

  • «Это было зимой 1953 года, когда Шаламова уже освободили из лагеря, но оставили в ссылке. Однажды, когда я приехал в Москву в командировку, мы собрались у Кирилла вечером посидеть, поговорить, в дверь постучали. Вошел человек и негромко переговорив о чем-то с женой Шаламова передал ей небольшой пакет и распрощался».


  • Станислав Лесневский Вестник Серебряного века (3 ноября 2010)

  • «Варлам Тихонович позвонил мне, и мы встретились. Сухонький, словно былинка, поэт излучал необычайную музыкальную ноту. В наше массовое “бесстилье” он входил с культурой Серебряного века, а тогда даже это имя целой поэтической эпохи ещё не произносилось. Варлам Шаламов стал для нас вестником художественной Атлантиды».


  • Михаил Левин Варлам Шаламов. Воспоминания лечащего врача (2007)

  • «Шёл 1978 год. Я – врач-невропатолог 67-ой городской больницы города Москвы замещал ушедшего в отпуск заведующего неврологическим отделением доктора Бориса Захаровича Карасина. Принимаю доклад медицинского персонала и врачей на утреннем рапорте о поступивших больных. За ночь их привозили немало. Среди новеньких прозвучало какое-то необычное для слуха москвичей имя – Варлам Тихонович Шаламов. Кроме необычно звучащего имени, ничего больше оно мне не говорило. По распределению больных на летучке вести его досталось мне».


  • Роман Гуль Воспоминания о публикации «Колымских рассказов» в «Новом журнале»

  • «Мы печатали Шаламова больше десяти лет и были первыми, кто открыл Западу этого замечательного писателя, взявшего своей темой – страшный и бесчеловечный ад Колымы. Когда рассказы Шаламова были почти все напечатаны в “Новом журнале”, я передал право на их издание отдельной книгой приехавшему ко мне покойному Стипульковскому, руководителю издательства “Оверсиз Пабликейшенс” в Лондоне, где они и вышел книгой».


  • Григорий Свирский Двухлетний ренессанс. Евгения Гинзбург. Варлам Шаламов (фрагмент) (1998)

  • «Спасти прозу Варлама Шаламова – значит спасти большую часть правды; хотя правда его жестока порой невыносимо жестока. После рассказов Шаламова охватывает чувство безысходности; воистину он заморожен Архипелагом Гулаг на всю жизнь».


  • Валерий Есипов, Сергей Неклюдов, Сергей Соловьёв Варлам Шаламов в московской повседневности (ноябрь 2012)

  • Публикуемая беседа была записана на диктофон осенью 2014 года в квартире С.Ю. Неклюдова в московском Чертаново. Поначалу мы рассчитывали задать лишь несколько вопросов, чтобы уточнить некоторые факты биографии Шаламова, но, к счастью, у С.Ю. оказалось немного больше свободного времени, и неспешная беседа длилась 2,5 часа. Однако из-за вечного недосуга полная расшифровка записи была сделана не сразу, долго затягивалось и редактирование, и комментирование, и лишь недавно удалось подвести текст к авторизации. Надеемся, что читатели простят нашу задержку и по достоинству оценят содержание беседы, в которой впервые сказано о многих важных сторонах личности Шаламова.


  • Натан Злотников Натан Злотников о В.Т. Шаламове

  • Поэт Натан Злотников (1934-2006) работал в 1960-1970-е годы заведующим отделом поэзии журнала «Юность», часто встречался с Шаламовым, приносившим в редакцию свои стихи. Краткие, но очень теплые воспоминания Злотникова о Шаламове были опубликованы в «Юности» в 1987 году (№3). Недавно в его архиве найдено стихотворение «Памяти В.Т. Шаламова»


  • Валерий Есипов, Сергей Соловьёв Находки в семейной библиотеке (26 августа 2021)

  • «Как можно полагать, в 1953 г. в Оймяконе Шаламов перечитывал “Дерсу Узала” и воспринимал книгу уже с высоты своего колымского опыта. Рассуждение о комарах ему понравилось. А к лиственницам, якобы посаженным китайцем собственными руками и выросшим до высоты, он отнесся скептически, указав, сколько на самом деле растет даурская лиственница».


  • Людмила Егорова, Валерий Есипов Валерий Есипов: о биографии внешней и внутренней (часть 2) (февраль 2021)

  • «“Архипелаг ГУЛАГ” оказал беспрецедентное воздействие на общественное сознание во всем мире. Между тем к этой книге может быть предъявлено множество претензий не только по части достоверности изложенных в ней фактов и статистических данных, но и по общему концептуальному посылу, крайне тенденциозному, рассчитанному на поддержку Запада. Недаром Шаламов называл Солженицына “орудием холодной войны”, “дельцом” и “авантюристом”. Обо всем этом подробно рассказано в большом коллективном сборнике “Книга, обманувшая мир”, выпущенном в 2018 г. в Москве».


  • Людмила Егорова, Валерий Есипов Валерий Есипов: о биографии внешней и внутренней (часть 1) (декабрь 2020)

  • «Осенью того же 2013 г., по пути на очередную международную шаламовскую конференцию, которая на этот раз проходила в Праге, я еще раз заехал в Москву, в РГАЛИ, чтобы сверить тексты стихов Шаламова, по которым готовил доклад для Праги. И тут, просматривая старые пожелтевшие тетради, пришлось убедиться, насколько все же велик и многообразен поэтический архив писателя, остававшийся тогда почти не исследованным. Вспомнился завет академика РАН Вяч.Вс. Иванова, который, выступая на шаламовской конференции в Москве в 2011 г., призывал обратиться к изучению стихов Варлама Тихоновича, которого он хорошо знал и написал о нем воспоминания. Вот тогда, сразу после Праги, я и поставил перед собой задачу — подготовить и издать все стихи Шаламова».


  • Ирина Сиротинская Ответственность, этика и слово В.Т. Шаламова (2003)

  • «Варлам Тихонович Шаламов один из тех редких людей, а тем более — писателей, упомянутые качества которых существуют не в декларативной, а в действенной форме. Ответственностью писателя он считал именно художественную правду описываемого. Часто говорил он: “Писатель — судья времени”. Но судья, не произносящий слова с трибун (как обесценились теперь слова!). Писатель пропускает через свою душу, сердце, разум, через всего себя — через память души и память тела, как через горнило, и правда в огне таланта выходит, чтобы произнести свое слово о действительности. Слово правды-памяти, правды-истины, правды-справедливости».


  • Максим Добровольский «Бог на Колыме» (2017)

  • «Но собственно, я думаю, решающим при знакомстве з/к Шаламова и з/к Добровольского было обстоятельство много более значимое, а именно — та глубинная особенность человеческой психики, которая с особой энергией раскрывается как раз в предельных испытаниях: неутолимая потребность в духовной пище, что значит — прежде всего в литературе. Эквивалентом самых действенных лекарств, самой калорийной пищи оказываются в заключении строки стихотворений, которые помнишь наизусть, которые для жадно их впитывающих сокамерников — на вес золота; сама поэтическая стихия, сама словесная материя и ткань литературы — дают силы и внутреннюю опору просто выживать в самых нечеловеческих условиях, каким-то чудом оставаясь внутренне свободным — самим собой, просто повторяя бесчисленный раз какие-либо поэтические строки, вновь и вновь черпая в них утешение и поддержку».


  • Юлия Кантор «Спасти Человека». По следам документально-выставочного проекта

  • «Доктор Пантюхов, 22-летним выпускником медвуза попавший в жернова репрессивной машины и проведший в лагерях полтора десятка лет, смог сохранить в самом себе Человека и Врача, не “раствориться” в ГУЛАГовской реальности, став прототипом главного героя нескольких “Колымских рассказов” Шаламова, где фигурирует под своим именем. Именно благодаря Пантюхову, умиравший на Колыме от истощения и непосильного труда “зэк-доходяга”, впоследствии ставший “летописцем ГУЛАГа”, Шаламов выжил и даже получил профессию фельдшера».


  • Александр Пешков Он реабилитировал Шаламова

  • «Конечно, А.А. Костромин не мог знать, что он рассматривает дело отнюдь не рядового человека, а писателя трагической судьбы, который спустя многие годы получит мировую известность как создатель “Колымских рассказов”».


  • Сергей Злобин Воспоминание об одной фотографии (декабрь 2019)

  • «На фото — декабрь 1936 года. Все ещё живы».


  • Ольга Неклюдова Два рассказа: «Освобождение» и «Памяти Мухи» (2017)

  • «Шаламов как прототип литературного персонажа появляется в прозе матери довольно часто. В третьей части ее неопубликованного романа “Ветер срывает вывески”, написанного в конце 30-х годов и законченного во второй половине 50-х, его черты и биографические обстоятельства можно видеть в фигуре мужа главной героини. Появляется он и в нескольких ее рассказах. “Освобождение” и “Памяти Мухи” я бы выделил в том смысле, что здесь он – главное действующее лицо, описан довольно подробно и, кажется, вполне узнаваем».


  • Юрий Апенченко, Валерий Есипов Урок литературы от Шаламова в 1954 году

  • Много повидавший на своем веку, объездивший всю страну как спецкор «Правды», журналов «Советский Союз» и «Знамя», Ю.С. Апенченко до недавнего времени преподавал мастерство очерка и публицистики в Литературном институте им. Горького. Никак не верилось, что Юрий Сергеевич, неизменно бодрый и оптимистичный в свои 80 лет, может так быстро уйти из жизни, но, увы, это случилось в январе нынешнего, 2017 года. В связи с этой неожиданной кончиной пришлось о многом пожалеть. Прежде всего о том, что так и не удалось уговорить его написать свой (может быть, важнейший в жизни!) очерк-воспоминание о Шаламове, со всеми подробностями, которые он, как сам говорил, прекрасно помнил.


  • Александр Кушнер Стихотворение Александра Кушнера.

  • Стихотворение Александра Кушнера.


  • Густав Герлинг-Грудзинский Клеймо. Последний колымский рассказ (январь 2017)

  • Великий писатель умирал. Умирал уже три дня, с тех пор как его, сопротивляющегося из последних сил, уверенного, что его опять погонят на Колыму, избитого и растерзанного, со связанными за спиной руками, перевезли из дома престарелых и инвалидов в психиатрическую лечебницу под Москвой.


  • Евгений Евтушенко «Каторжник-летописец»

  • «На всех нас в комнатке поэтического отдела он действовал как личность гипнотически. Он сам говорил, что именно стихи ему помогали выжить, потому что их можно было писать даже без бумаги и карандаша и носить с собой в голове».


  • Элла Траубе Хранители шаламовской папки

  • «При каких обстоятельствах Галина Игнатьевна подарила Леону эту папку, я не знаю... Вся связь была через Марию Игнатьевну: мы жили во Львове, они жили в Москве. Она была женой брата писателя Злобина, но когда я с ней познакомилась, они уже была в разводе — я ее мужа не знала. Она была очень интересная женщина, ни одной выставки не пропускала. Леона любила очень, говорила, что у него есть искра божья. Когда ее не стало, мы потеряли связь с этой семьей».


  • Владимир Приходько Варлам Шаламов: пророк, а не мастер

  • «Я сегодня хочу предложить читателю письмо, написанное сорок лет назад. Вынул из драгоценной папки с надписью “Шаламов”. Тот самый, “Колымских рассказов”, известных миру как великая литература и потрясающий документ эпохи».


  • Людмила Поликовская О встрече с Шаламовым (2013)

  • «Он тогда жил у О. Неклюдовой. Но, когда я пришла, он был дома один. Комната меня не поразила ни роскошью, ни нищетой. Обыкновенное жилье московской интеллигенции. Он принимал меня так, как обычно принимают ненадолго зашедших гостей».


  • Юрий Фрейдин О Варламе Шаламове (2013)

  • «Я совершенно не знаю, как конкретно строились, развивались их отношения к кругу чтения, к современным писателям и так далее, и тому подобное. Возможно, какой-то двигатель их взаимных отношений лежит в этой сфере, но это чистые предположения. Для меня, во всяком случае: я ничем это не могу обосновать, кроме общих предположений. Во всяком случае, на моих глазах каким-то летним вечером, после обеда Варлам Тихонович встал и сказал: «Я больше к Вам не приду». Всё. Это был шестьдесят восьмой-девятый год».


  • Александр Ратнер Запись из дневника А.В. Ратнера (2007)

  • «Когда вошли, Шаламов резко повернулся навзничь и, как-то хаотически двигаясь, пытался сесть, пока ему это не удалось. А.В. не видел Шаламова десять лет и все спрашивал, помнит ли тот его. Шаламов пытался отвечать, но у него ничего не получалось – речь была совершенно неразборчива».


  • Олег Волков Наша вина и боль (2002)

  • «Мы разговаривали на профессиональные темы — я и познакомился с Шаламовым после того, как написал рецензию на сборник его колымских рассказов, горячо их рекомендуя издательству “Советский писатель”. Вполне, впрочем, бесполезно».