Варлам Шаламов

Леон Траубе

Стихи из старой папки

Это было до войны. Мы жили на Пречистенке в Чистом переулке – три московских мальчишки, три товарища. Жили мы в одном доме и наши семьи были соседями в старом понимании этого доброго русского слова. Один из нас, Кирилл, доводился племянником Варламу Шаламову, и мы проводили много времени в их многолюдной коммунальной квартире. Вместе с нами в «компании» была и дочка Шаламова – Лена. Взрослые – мать Кирилла, жена поэта Галина Игнатьевна и их брат относились к нам терпеливо и тепло. Мне у них было уютно, тепло. Когда я вспоминаю свое детство, я вспоминаю и эту квартиру, ее обитателей.

Что мы тогда знали о Варламе Тихоновиче? Только что, что он подолгу не бывает дома. Уже потом, когда я пережил тридцать восьмой год, мы отвоевали войну и друзья вернулись в Москву, а я поселился на Украине, во Львове (в Москву вернуться не разрешили), - в ряду других жизненных событий, пережитых и осознанных мной, «легли на свое место» и долгие отсутствия Шаламова.

Мы втроем встретились в нашем Чистом переулке после войны в другом «состоянии ума», и только тогда я узнал, кем был Варлам Шаламов.

Это было зимой 1953 года, когда Шаламова уже освободили из лагеря, но оставили в ссылке[1]. Однажды, когда я приехал в Москву в командировку, мы собрались у Кирилла вечером посидеть, поговорить, в дверь постучали. Вошел человек и негромко переговорив о чем-то с женой Шаламова передал ей небольшой пакет и распрощался.

– От Варлама, – сказала Галина Игнатьевна. Она развернула туго свернутые густо исписанные обрывки бумаги… Это были стихи. Человек передавший их сказал, что Шаламов опасался, как бы их не отобрали при освобождении и потому передал их с оказией домой.

Галина Игнатьевна и ее сестра переписывали эти стихи и перепечатывали их на машинке в трех экземплярах. Один остался в доме, два отдали знакомым: если что случится, может хоть один экземпляр останется.

Я читал эти стихи, написанные на обрывках бумаги. И сейчас помнится, какие чувства испытывал я при этом чтении…

Году в 54-м мне подарили один из трех экземпляров этих стихов в канцелярской папке, зная мое к ним отношение… Около сорока лет хранились эти стихи в моей библиотеке во Львове. Я показывал их многим литераторам, читал их с радостью поэт Борис Чичибабин. Никто из читавших этих стихов раньше не видел. Уже четыре года стихи эти в старой папке лежат в моей маленькой библиотеке в Бремене… И тут «появляется» человек и говорит, что он был в Минске, где издается русскоязычный журнал «Всемирная литература» и что этот журнал готов напечатать подборку шаламовских стихлов.

Леон Траубе

Так сложилось. Так совпало. «Рукописи не горят,» - сказал один пречистенский волшебник, и он «угадал» судьбу не только своих…

…К 80-летию Варлама Шаламова в 1987 году было много публикаций о нем, воспоминаний, произведений поэта. Вот строчки из его автобиографических заметок: «В 1949 году я, работая фельдшером в лагере, попал в “лесную командировку” и все свободное время писал – на обороте старых рецептурных книг, на полосках оберточной бумаги, на каких-то кульках…»

Прошло сорок пять лет.

Вы познакомитесь с малой часть стихов из старой папки.

Под конец жизни так случилось, что оказался я в эмиграции. И здесь, отбирая стихи Варлама Шаламова, посвятившего свое творчество последних лет страшной и жестокой лагерной теме, для журнала «Всемирная литература», «вдруг» обнаружил я поэта нежного и доброго, лирика поющего «бездомную прелесть мою».

Эти стихи вы и прочтете.

Бремен, весна 1998 года

Примечания

  • 1. Cогласно всем данным, в т.ч. воспоминаниям Е.А. Мамучашвили и дате на первой записке В.Т. Шаламова Пастернаку в приложении к стихам (22 февраля 1952 г.), стихи принесли зимой, в конце февраля 1952 г. – Прим. ред. Shalamov.ru