Валерий Есипов
Валерий Васильевич Есипов (р. 1950) — историк и культуролог (кандидат культурологии), журналист, публицист, один из ведущих исследователей биографии и творчества В. Шаламова. Живет в Вологде.Составитель пяти «Шаламовских сборников» (Вологда, 1994, 1997, 2002, Москва, 2011 (совместно с С.М. Соловьёвым), Москва, 2017). Автор первой в России монографии о Варламе Шаламове «Варлам Шаламов и его современники» (Вологда, 2007, 2008), книги «Провинциальные споры в конце XX в.» (Вологда, 2002), посвященной дискуссионным проблемам русской литературы XIX-XX веков, а также биографической книги «Шаламов» в серии «ЖЗЛ» (М.: Молодая гвардия, 2012, 2019), составитель, автор статьи и комментария к изданию В. Шаламов «“Колымские рассказы”. Избранные произведения» (СПб.: Вита Нова, 2013). Автор целого ряда документальных фильмов и телевизионных передач о В.Т.Шаламове, снятых на Вологодском телевидении. Лауреат премии журнала «“Юность” имени В.Я. Лакшина в области критики и литературоведения за 2012 г.»
Составитель, автор вступительной статьи, примечаний и текстологической подготовки двухтомного академического издания стихотворений В.Т.Шаламова в серии «Новая Библиотека поэта» (СПБ. Издательство Пушкинского Дома: Вита Нова, 2020).
С ноября 2019 г. – научный руководитель сайта Shalamov.ru
Страница Валерия Есипова в английском разделе сайта.
-
«В одиночку сражалась за жизнь» (2021 декабря 22) -
«Она была удивительно самоотверженна в своей любви к мужу и детям. Один из главных ее жизненных подвигов, по мнению писателя, — борьба за выживание мужа после того, как он в 1920 году ослеп. Еще раньше, в 1918-м, отца Тихона лишили пенсии за миссионерскую деятельность на Аляске, и Шаламовы остались практически без средств к существованию. Спасали только кое-какие припасы муки и козы, дававшие молоко. Дети к тому времени (их осталось четверо после гибели сына Сергея) выросли и разъехались. Почти четырнадцать лет, до смерти мужа в 1933 году, Надежда Александровна, как писал позже Варлам Тихонович, “в одиночку сражалась за жизнь”».
-
О «Шаламовском сборнике» (май 2024) -
«Сборник начал выходить в Вологде в 1994 году как периодическое издание — аналог именным литературным (или, точнее, литературоведческим) сборникам-спутникам, прежде всего, знаменитому Пушкинскому. А что? Сразу, как начали печатать Варлама Шаламова (в конце 1980-х), стало понятно, что он — из плеяды великих, только “опоздавший” в силу особых исторических обстоятельств. С учетом того, что открылся писатель на тот момент еще далеко не полно, можно было заведомо не беспокоиться о продолжении нумерации сборников, устремленной к туманной бесконечности... Теперь, спустя тридцать лет, когда число выпусков доведено, как бы то ни было, до серьезной цифры — до шести (выходили в 1994, 1997, 2002, 2011, 2017 и 2023 годах), и они разошлись и расходятся по стране и миру, став отчасти уже раритетами, есть смысл оглянуться назад».
-
Говорят лауреаты «Знамени»: Валерий Есипов (март 2024) -
«Историкам литературы, а также и астрологам (не удивляйтесь!) еще предстоит разобраться, почему В. Шаламов постоянно печатался и печатается в “Знамени” В. Кожевникова, Г. Бакланова, С. Чупринина, а не в “Новом мире” А. Твардовского, С. Залыгина, А. Василевского… В самом деле, есть некая неразгаданная тайна в том, что Шаламова при жизни (начиная с 1957 года, когда в майском номере “Знамени” впервые были напечатаны его стихи) влекло в консервативнейший по тем временам журнал. Как и в том, что с начала новой эпохи, с 1990-х годов, практически все публикации из литературного наследия Шаламова устремляются в относительно скромное тогда “Знамя”, почти в два раза уступавшее по тиражу многолетнему корифею в бледно-синей обложке».
-
«Я — честный советский писатель» (Еще раз о письме В.Т. Шаламова в «Литературную газету») (декабрь 2023) -
«Об обстоятельствах и мотивах написания письма Шаламова в ЛГ, определении его смысла и значения в контексте духовной биографии писателя и причинах столь резкой реакции на него со стороны современников, к сожалению, до сих пор нет ни одной более или менее основательной исследовательской работы. Тот сжатый концептуальный материал, который удалось вместить автору этих строк в книгу о Шаламове в ЖЗЛ и в другие работы, разумеется, не мог быть исчерпывающим, тем более, что он не включал анализа черновых и беловых вариантов письма, имеющихся в архиве писателя в РГАЛИ и впервые приводимых целиком в данной публикации. Эти варианты и комментарии к ним, а также целый ряд других материалов, включая стихи Шаламова 1970-х гг., опубликованные нами в 2020 г., и другие материалы помогут подтвердить заявленную концепцию, обогатить ее новыми важными деталями, раскрывающими не только всю сумму мотивов, подвигнувших Шаламова на написание письма в ЛГ, но и, главное, позволят глубже понять личность писателя — его характер и мировоззрение».
-
Шаламов и Ахматова: почему не получился разговор? (август 2023) -
«В опубликованных текстах Шаламова есть сведения о двух его встречах с А.А., состоявшихся в Москве, причем эти сведения противоречивы. В 1989 году журнал “Новый мир” впервые напечатал, кроме прочего, фрагмент “Вишерского антиромана”, где говорилось: “В 1964 году я встретился с Анной Ахматовой. Она только что вернулась из Италии после сорокалетнего перерыва таких вояжей...”. В мемуарном очерке об А.А., впервые опубликованном И.П. Сиротинской в 2005 году, сказано: “С Анной Андреевной Ахматовой я познакомился в 1965 году уже после своего воскресения из мертвых...” На первый взгляд речь идет о двух встречах — в 1964 и 1965 годах. Но сильно смущает слово “познакомился” в последнем тексте — оно, кажется, ясно говорит о том, что эта встреча была первой (и, возможно, единственной). И, соответственно, упоминание 1964 года в первом тексте могло быть неточностью памяти Шаламова, обусловленной близостью даты встречи к границам 1964–1965 годов — в этих случаях, связанных с Новым годом, события нередко сливаются. Специально исследованием этой проблемы никто не занимался, и неудивительно, что в литературе доныне сосуществуют две версии одной встречи Шаламова с Ахматовой, датируемые по-разному».
-
Международная научная конференция «В. Т. Шаламов и русская литература». (июнь 2023) -
22–24 сентября 2022 года в Институте русской литературы (Пушкинский Дом) РАН прошла международная научная конференция «В. Т. Шаламов и русская литература», в организации которой, помимо ИРЛИ, приняли участие В. В. Есипов (научный руководитель сайта shalamov.ru) и заведующая мемориальным музеем Л. Н. Гумилева — Л. А. Артамошкина. В конференции приняли участие более тридцати исследователей из Москвы, СанктПетербурга и других городов России, а также из-за рубежа.
-
Варлам Шаламов и Александр Гладков: несколько новых штрихов (март 2023) -
Взаимоотношения Варлама Тихоновича Шаламова с драматургом и сценаристом Александром Константиновичем Гладковым (1912–1976) вызывают повышенный интерес, так как публикация дневника Гладкова, осуществленная в последние годы, впервые открыла подлинный масштаб его феноменально многогранной и талантливой личности. Человек тонкого эстетического вкуса и взыскательности, АКГ (это инициальное именование применялось к нему еще современниками) оставил ценнейшие свидетельства о литературной и театральной жизни целой эпохи — 30–70-х годов ХХ столетия. Собственно, только благодаря АКГ и его дневнику мы имеем уникальные материалы о фактах жизни Шаламова середины 1960-х — начала 1970-х годов
-
«На Западе сволочей больше, чем у нас…» (30 июня 2022) -
«В архиве В.Шаламова в РГАЛИ среди полуразборчивых рукописей начала 1970-х годов (писателя тогда одолевали болезни) встречаются записи поразительной глубины и прозорливости. Вот, например, его суждения об истории с романом Б. Пастернака “Доктор Живаго” — истории, казалось бы, всем известной, но в таком ракурсе, как у Шаламова, никем тогда, кажется, не рассматривавшейся...»
-
Находки в семейной библиотеке (26 августа 2021) -
«Как можно полагать, в 1953 г. в Оймяконе Шаламов перечитывал “Дерсу Узала” и воспринимал книгу уже с высоты своего колымского опыта. Рассуждение о комарах ему понравилось. А к лиственницам, якобы посаженным китайцем собственными руками и выросшим до высоты, он отнесся скептически, указав, сколько на самом деле растет даурская лиственница».
-
Варлам Шаламов и вологодские писатели (часть 1) (апрель 2021) -
Разговор о Варламе Шаламове и вологодских писателях редактора журнала с В. В. Есиповым, автором многочисленных статей, книг, в том числе «Варлам Шаламов и его современники» (2007), «Шаламов» в серии «Жизнь замечательных людей» (2012, 2019), «О Шаламове и не только: статьи и исследования» (2020), составителем шаламовского двухтомника «Стихотворения и поэмы».
-
Шаламов терпеть не мог, когда его называли мучеником (27 марта 2021) -
«Возможно, режиссёр чувствовал себя своего рода первооткрывателем, но на самом деле он повторил лишь зады обветшалой мифологии. Это тем более печально, что за последние годы как в России, так и за рубежом вырос не только уровень научного шаламоведения, что позволяет сразу обнаружить любые натяжки в киноверсиях Шаламова, но и самое главное — значительно вырос читатель, зритель, который, понимая условность кинематографа, всё-таки больше всего ценит правду. А Шаламов — та личность, которая не терпит никакой фальши, манерности, а взыскует правды и только правды».
-
Валерий Есипов: о биографии внешней и внутренней (часть 2) (февраль 2021) -
«“Архипелаг ГУЛАГ” оказал беспрецедентное воздействие на общественное сознание во всем мире. Между тем к этой книге может быть предъявлено множество претензий не только по части достоверности изложенных в ней фактов и статистических данных, но и по общему концептуальному посылу, крайне тенденциозному, рассчитанному на поддержку Запада. Недаром Шаламов называл Солженицына “орудием холодной войны”, “дельцом” и “авантюристом”. Обо всем этом подробно рассказано в большом коллективном сборнике “Книга, обманувшая мир”, выпущенном в 2018 г. в Москве».
-
На горбу мученика — в Канны? (20 января 2021) -
«Зачем надо было снимать фильм о старом, больном и немощном писателе? Почему не показать его в минуты его величия, его беспримерного мужества, вызывающего восхищение у всех читателей? Ведь Шаламов — символ стоицизма, символ сопротивления прежде всего. А нам демонстрируют самый унизительный период его жизни».
-
«Шаламов, напомню, — художественное дитя 1920-х годов с их апологией “новых форм” в литературе. С другой стороны, он прошел Колыму, и это заставило его по-иному смотреть на многое, в том числе на задачи искусства. Стоит обратиться к переписке Шаламова с Б. Пастернаком 1953–1956 годов. Это настоящий кладезь для понимания философии Шаламова — как философии истории, так и философии искусства».
-
«Рассмотрение основных и неизвестных ранее глав “Вишерского антиромана”, а также других материалов, имеющих отношение к этому произведению (они занимают в общей сложности семь папок архива), показывает, что работа над этой книгой складывалась у Шаламова очень непросто. Надо напомнить, что в отличие от большинства писателей советского времени, имевших возможность нормально издавать и переиздавать свои книги, делая их редактирование и корректуру, он вынужден был держать большинство прозаических рукописей и машинописей в «столе», не имея возможности по-настоящему их перечитать и отредактировать, и со временем у него образовался целый «завал» таких материалов. Поэтому, возвращаясь к тому или иному эпизоду своей жизни, Шаламов часто писал его заново, без оглядки не предыдущий текст, что неизбежно влекло за собой само- повторы. И в беловых, и в черновых материалах к “Вишерскому антироману” их особенно много. Кроме того, содержание архива показывает, что писатель был озабочен поисками формы и структуры новой книги».
-
Валерий Есипов: о биографии внешней и внутренней (часть 1) (декабрь 2020) -
«Осенью того же 2013 г., по пути на очередную международную шаламовскую конференцию, которая на этот раз проходила в Праге, я еще раз заехал в Москву, в РГАЛИ, чтобы сверить тексты стихов Шаламова, по которым готовил доклад для Праги. И тут, просматривая старые пожелтевшие тетради, пришлось убедиться, насколько все же велик и многообразен поэтический архив писателя, остававшийся тогда почти не исследованным. Вспомнился завет академика РАН Вяч.Вс. Иванова, который, выступая на шаламовской конференции в Москве в 2011 г., призывал обратиться к изучению стихов Варлама Тихоновича, которого он хорошо знал и написал о нем воспоминания. Вот тогда, сразу после Праги, я и поставил перед собой задачу — подготовить и издать все стихи Шаламова».
-
«…почему же все-таки писатель, шестнадцать лет проведший на страшной лагерной Колыме, сохранил любовь к автору “Бегущей по волнам” и “Алых парусов” — не только как к художнику, но и как к носителю и трубадуру романтического мироощущения? Может быть, потому что Шаламов сам был и остался таковым, т.е. неисправимым романтиком, мечтателем, и есть своя истина в выведенном им самим законе: “Человек выходит из лагеря юношей, если он юношей арестован”. Или же все дело в природных свойствах поэта, который никогда, ни при каком “разладе с действительностью”, не расстанется с мечтой?»
-
Стихи после Колымы (Поэтический дневник Варлама Шаламова (2020) -
«Привлечь внимание читателей к мастерству Шаламова, к его удивительному художественному взлету после мрака и ужаса Колымы — одна из главных задач данного издания. Однако мы надеемся, что каждый, кто познакомится с поэтическим наследием автора “Колымских тетрадей” во всей полноте, сделает для себя множество и других открытий. Важнейшим из них, наверное, будет то, что мир поэзии Шаламова — совсем иной в сравнении с миром его суровой и жестокой прозы, что он гораздо светлее и теплее. Такое открытие надо отнести, конечно, прежде всего на счет самой природы поэзии, ее имманентных свойств, которые обнажают, делают близкими и понятными самые высокие духовные устремления творческой личности. Шаламов, рожденный поэтом- лириком (и рожденный, подчеркнем, дважды), не мог не выразить в стихах свою подлинную человеческую сущность, вывернув, что называется, до дна свою душу и открыв в ней то, что не всегда видно читателям “Колымских рассказов”, — именно ее светлое, устремленное ввысь, к вечным нравственным идеалам, начало».
-
«Можно ли сомневаться в том, что именно внешнее сходство изломанных старых деревьев (дубов, берез) у Рейсдаля с впечатавшимися в память Шаламова колымскими лиственницами стало изначальной причиной его особых чувств к голландскому художнику?»
-
«...воевать с попытками обеления Сталина и оправдания его преступлений необходимо, и произведения Шаламова в этом смысле — бесценный и неиссякаемый источник. Но эксплуатация его имени в сомнительно-пропагандистских целях — что это, как не унижение великого писателя?»
-
«Мои намеки слишком грубы и аллегории просты» (август 2018) -
«На волне самоощущения итогов 1972 г. как “удачи” у Шаламова, очевидно, созрел и замысел своего последнего, как он понимал, сборника, который получил выразительное название “Точка кипения” — метафоры высшего накала чувств и высшей откровенности. В сборник подбирались стихи с той или иной степенью общественной актуальности. Но не все они были приняты уже на стадии внутреннего рецензирования. Так, О. Дмитриев ратовал за то, чтобы рукопись Шаламова как “зрелого мастера”, автора “чеканных строф” освободилась от стихов “мелкотемных”, с небрежной, “неуклюжей” рифмовкой. Список “мелкотемных” у О. Дмитриева был весьма большим и включал даже такие важные для автора стихотворения, как “Инструмент”, “Начало метели”, “Не чеканка — литье”, “Правлю в Вишеры верховья”, “Здесь, в моей пробирке, влага / Моего архипелага”».
-
Поэтический венок В. Шаламова на могилу Б. Пастернака (19 января 2018) -
«В отношениях Б.Л. Пастернака и В.Т. Шаламова – от их поразительной духовной близости, обнаружившейся уже при первом обмене письмами в 1952 году, с Колымы в Москву и обратно, до неожиданного разрыва в 1956 году (объяснимого в итоге банальнейшим, но роковым cherchez la femme), – немало белых пятен. Они охватывают и пространство 1960-1970-х годов, когда Шаламов, уже после смерти Пастернака, пытался заново – и подчас с большой долей критичности – осмыслить его судьбу в свете своих размышлений о литературе в меняющемся мире. В целом, нельзя с сожалением не признать, что исследование большой и важной темы взаимодействия двух выдающихся художников ХХ века находится пока лишь в начальной стадии. Одной из причин этого является слабая изученность архивных и библиографических материалов, в особенности тех, что касаются автора «Колымских рассказов». Его многообразная творческая деятельность как в прозе, так и в поэзии, при жизни, как известно, имела весьма ограниченный выход к читателю и сводилась главным образом к работе «в стол». Ныне основная часть произведений Шаламова издана, однако, в РГАЛИ, а также в других источниках, есть еще немало материалов, позволяющих пролить новый свет на отношение Шаламова к Пастернаку на разных этапах своей жизни».
-
«Фактически Шаламова, а не Солженицына следует считать первооткрывателем лагерной темы в советской литературе, т.к. ко времени публикации “Одного дня Ивана Денисовича” в 11-м номере “Нового мира” за 1962 г. им было написано около 60 произведений о лагере, включая первый сборник “Колымских рассказов” и “Очерки преступного мира”. Но судьба прозы Шаламова оказалась иной ввиду его бескомпромиссной позиции художника».
-
За Шаламова — 100 процентов, за Солженицына — 0. О чём это говорит? (1 ноября 2017) -
«Речь идет о результатах опроса радиослушателей на тему: “Кто точнее передал суть ГУЛАГа — Солженицын или Шаламов?” Так звучал вопрос, обращенный в эфир Н.Сванидзе примерно за десять минут до окончания программы, а в конце ее, как обычно, прозвучали результаты обработки данных о звонках, поступивших в студию. Они феноменальны: все 100 процентов голосовавших отдали предпочтение Шаламову!»
-
О новой нищете философии (13 июля 2017) -
Уже при появлении на первом пленарном заседании в одной из аудиторий ИФ стало ясно, что Шаламов попал в обыденный «конвейер» перманентной симпозиумной деятельности философов, без какого-либо пиетета к его личности: даже портрета писателя здесь по этому случаю не обнаружилось. Как можно понять из дальнейшего, это не было случайным. Между тем, изображение писателя, хотя бы мультимедийное, было необходимо не только в знак элементарных приличий, но и просто для того, чтобы напомнить выступавшим, ради кого и чего они здесь собрались.
-
«Вы будете гордостью России…» (июнь 2017) -
«На свете не так много провинциальных городов, увековеченных в названиях произведений выдающихся писателей. “В городе N” — этого в русской литературе хоть пруд пруди, но никто, кажется, не написал ни “Четвертого Саратова”, ни “Четвертой (или Пятой) Рязани” (Твери, Калуги и так далее). В этом смысле Вологде, безусловно, необычайно повезло: своей книгой Варлам Шаламов обессмертил свой родной город, введя его в большую литературу — в особый мир, где даже знаменитые марки “вологодского масла” и “вологодских кружев” имеют лишь относительное значение».
-
В. Шаламов и «Архипелаг ГУЛАГ» А. Солженицына (июнь 2017) -
«Пожалуй, Шаламов был единственным человеком (в том же двадцатом столетии, а также и в нынешнем), кто выразил подобное удивление и тем самым поставил под сомнение вопрос об этической правомерности самой идеи “Архипелага” и ее рабочего метода — использования чужих, в сущности, материалов (во всяком случае, не принадлежавших писателю по праву) для создания собственного авторского произведения. Можно сколь угодно обвинять Шаламова в наивности или в максимализме, но нельзя отрицать, что он имел все основания для подобного удивления и возмущения, поскольку сам никогда бы не стал заниматься такими вещами. Недаром он употреблял здесь слово «художник» — оно, как можно понять, проводит для него границу между задачами искусства и иными, явно внехудожественными задачами, на которые ориентируется Солженицын».
-
К текстологии повести Варлама Шаламова «Четверная Вологда» (июнь 2017) -
«В силу ряда объективных причин тексты последних изданий “Четвертой Вологды” оказались все же недостаточно полными. В них имеются некоторые расхождения с машинописной копией, в частности, пропущен ряд фрагментов, на первый взгляд, являющихся повторами, но при внимательном рассмотрении они оказываются более полными вариантами текста и содержат ряд существенных автобиографических подробностей. Частично эти фрагменты были воспроизведены и прокомментированы в 7-м, дополнительном томе собрания сочинений Шаламова. При подготовке настоящего издания произведена еще одна сверка текстов, которая позволила восстановить еще несколько пропусков».
-
«Доказательства надо предъявлять самому» (30 мая 2017) -
Странное дело: признав, наконец, В. Шаламова одним из величайших писателей ХХ века, наши современники очень мало потрудились над тем, чтобы по достоинству оценить его как мыслителя. Все это тянется издалека.
-
От составителя пятого Шаламовского сборника (май 2017) -
Нынешний сборник повторяет структуру предыдущих, однако, каждый из разделов получился на этот раз, на наш взгляд, значительно содержательнее и интереснее. Это касается прежде всего раздела «Из литературного наследия В.Т.Шаламова», где впервые столь широко представлены не публиковавшиеся ранее материалы из архива писателя. Следует заметить, что по мере погружения в массив оставшихся рукописей возрастают текстологические трудности, и преодолеваются они после ухода из жизни И.П.Сиротинской коллективными усилиями. Судить о важности каждой новой публикации смогут читатели, но мы не делаем разницы между ценностью неизвестных стихов Шаламова и глав его «Вишерского антиромана», между стиховедческими эссе о Б.Пастернаке и А.Межирове и записной книжкой: все это — грани могучего и разностороннего таланта художника.
-
Стихи разных лет (из литературного наследия В.Т. Шаламова) (2017) -
«В архиве сохранилось несколько десятков стихотворений, не включенных автором по тем или иным причинам в "Колымские тетради" — часть из них представлена в подборке. Не мог напечатать Шаламов и ряд интимно-лирических стихотворений, связанных со своей первой семьей (по этическим причинам, поскольку члены семьи были живы), и ряд откликов на злобу дня (по причинам политическим)».
-
«Она еще жива, Расея…» (2017) -
«Главное ощущение, когда читаешь сейчас “Колымские тетради” и вообще стихи Шаламова — это ощущение, что они явно и вызывающе выбиваются, выламываются из всего духа эпохи, в которую он жил. Вызывающе — потому что безоглядно свободны, потому что человек, их писавший, не заботился ни о чем, кроме правды. Не только исторической правды о своем времени, о пережитом, но и правды поэтической — выбора самых точных своих слов и своей интонации для выражения своих чувств и мыслей. Все это по-особому переживается, когда работаешь в архиве с рукописями Шаламова и видишь многочисленные варианты стихов».
-
«Есенинских книжек двадцатых годов...» (23 сентября 2016) -
Cреди множества находок в неопубликованной части огромного поэтического архива Варлама Шаламова особого внимания, на наш взгляд, заслуживает стихотворение, связанное с С.Есениным. Оно написано более полувека назад, в 1954 году, и потому представляет особый интерес как с точки зрения жизненной и поэтической биографии Шаламова, так и с более общей историко-литературной точки зрения.
-
Кто же эти «суки»? (2016) -
«“Славянская клятва” — одно из самых известных стихотворений позднего периода творчества Шаламова. Но оно является, на наш взгляд, и одним из наиболее сложных, неразгаданных его произведений, давая много поводов усомниться в правомерности распространенных однозначных трактовок».
-
Процесс умолчания (ноябрь 2015) -
Московское издательство «ЭКСМО» выпустило «Колымские рассказы» Варлама Шаламова в своей серии «Запрещённые книги». Предисловие к этому изданию в виде краткого очерка истории публикации «Колымских рассказов» написал Валерий Есипов. К сожалению, авторский текст предисловия подвергся значительной редакторской переработке, в результате чего были выхолощены важные историко-литературные подробности о причинах долгого замалчивания главного произведения Шаламова как в СССР, так и на Западе. По просьбе В.В. Есипова мы публикуем оригинал его предисловия.
-
Наследник следователей НКВД? (10 июня 2015) -
«Прочитав большую “простыню” Юрия Полякова в “ЛГ” “Не люблю иллюзий”, посвященную моей скромной персоне, я в который уже раз вспомнил бессмертные слова Варлама Шаламова: “Несчастье русской литературы в том, что она лезет не в свои дела, ломает чужие судьбы, высказывается по вопросам, в которых она ничего не понимает”»…
-
«Апофигей» добрался до Шаламова... (20 мая 2015) -
«Видимо, по этому родственно-партийному признаку Ю. Поляков и доверился показаниям лжесвидетелей-доносчиков. Понятно, что писатель пробежал в свое время бегло следственное дело Шаламова. Но считать показания стукачей — правдой, а юридистику сталинской эпохи — вершиной правосудия, способны только люди с особыми наклонностями, свято верящие в мудрые усы Иосифа Виссарионовича».
-
«Как молитвенники, в карманах носим книги твоих стихов» (февраль 2015) -
«Чрезвычайную ценность имеет недавняя публикация большой подборки стихотворений Шаламова в книге: Б.Л. Пастернак: pro et contra, антология. Т.2 / Сост., коммент. Е.В. Пастернак, М.А. Рашковская, А.Ю. Сергеева-Клятис. — СПб.: ИБИФ, 2013. Что особенно ценно, четыре из пяти стихотворений, публикуемых ниже, до сих пор практически не были известны, а пятое известно в усеченном виде. Выражая благодарность авторам публикации, редакция в то же время не может не обойтись без некоторых замечаний, изложенных в комментарии».
-
«Не имея возможности из-за своей глухоты слушать радио, в том числе зарубежные «голоса», он восполнял этот пробел интенсивным чтением — и в Ленинской библиотеке, куда в 1960-е годы ходил постоянно, и дома. В его архиве немало вырезок из «Литературной газеты» (ее он выписывал), есть ссылки на журнал «Иностранная литература», а также на еженедельник «За рубежом» (этот дайджест иностранной прессы давал наиболее богатую информацию о мировых событиях). Важным источником для него служила и неофициальная информация, включая самиздат — здесь одним из посредников выступал тот же Храбровицкий».
-
«Недавно в его архиве, хранящемся в Российском государственном архиве литературы и искусства, обнаружен целый пласт неизвестных стихотворений, написанных в 1949—1953 годах, на Колыме и в Якутии. Часть этих рукописей содержится в самодельных тетрадях из оберточной бумаги, которые поэт изготовил, когда впервые вышел из‑за колючей проволоки и в 1949—1950 годах работал фельдшером на лесозаготовительном участке “Ключ Дусканья” на Колыме. Рукописи не всегда разборчивы, а стихи не всегда совершенны, но удивительно, что них тоже звучат вологодские мотивы! Находясь недалеко от полюса холода, «в краю морозов и мужчин, и преждевременных морщин», поэт вспоминал и родные края, и своих близких».
-
Письмо «ученому» соседу (24 декабря 2014) -
«Сайт Shalamov.ru готов к сотрудничеству со всеми исследователями и поклонниками творчества Варлама Шаламова. У нас часто не хватает рук для того, чтобы одновременно вести и исследовательскую работу, и редакторскую, и информационную. Мы рады сотрудничеству с людьми самых разных убеждений, которых объединяет любовь к творчеству Шаламова и стремление к объективности в теме, в которой недопустима желтопрессная скандальность. А читатели сами разберутся, что им предпочесть в литературе и источниках для изучения биографии и творчества Варлама Шаламова».
-
Из первых колымских тетрадей (неизвестные стихи) (ноябрь 2014) -
«Следует заметить, что стихотворений за полтора года пребывания на Дусканье (с весны 1949 г. до осени 1950 г.) Шаламов написал чрезвычайно много — около трехсот. Он писал их все свободное время, которого у него в тайге, вдали от начальства, оказалось в избытке, несмотря на то что фельдшерская работа была связана с частыми разъездами и пешими походами для оказания помощи лесорубам-заключенным, работавшим на дальних делянках. Мотивы и образы колымской лирики Шаламова — особая тема, но нельзя не отметить, что все его стихи наполнены огромной свободой, истинной раскованностью, которой была лишена вся подцензурная литература того времени...».
-
«Это боль и защита от боли» (29 октября 2014) -
«Они создавались в 1949—1950-х годах, когда он работал фельдшером лесоучастка на ключе (речке) Дусканья и впервые после 12 лет лагерей получил, как выражался, «право на одиночество». Стихи он записывал в самодельные, из оберточной бумаги, тетради, сшитые суровыми нитками. Шаламов тогда был еще заключенным, тетради он прятал, а потом, освободившись, воспользовался надежной оказией и в феврале 1952 г. (Сталин был еще жив!) переслал эти тетради в Москву Борису Пастернаку. Только в декабре того же года (по причинам, не зависевшим от адресата) Шаламов получил ответ».
-
Черновики тоже полезны (сентябрь 2014) -
«В связи с этим следует отметить, что публикация Наума Циписа с сообщением о папке стихов Шаламова, имевшихся у его бременского друга (ныне покойного) Леона Траубе, оказалась весьма полезной для шаламоведения. Прежде всего потому, что благодаря этой публикации и посредничеству Н. Циписа, нам удалось связаться с проживающей в Бремене вдовой владельца папки Эллой Траубе, и она любезно согласилась передать эту папку со всеми имеющимися в ней материалами в фонд писателя в Российском государственном архиве литературы и искусства (РГАЛИ). Это произошло в марте 2014 г. Как показывает анализ материалов (это машинописные копии около ста стихотворений), они являются важным дополнительным источником для текстологической работы, что будет иметь особое значение для издания “Библиотеки поэта”».
-
Два гения в одном эшелоне (июнь 2014) -
«Один из героев этого сюжета был непревзойденным знатоком жандармских архивов царской эпохи. Он никак не предполагал, что наступят времена, когда его имя и его «дела» будут искать — и найдут! — в архивах НКВД. Другой герой был убежден, что «документы нашего прошлого уничтожены», и писал свои рассказы о колымских лагерях, исходя только из того, как он их сам видел и понял. Но его «дела» тоже найдутся. Судьбы этих великих людей — гениального литературоведа (реализовавшего себя лишь наполовину) и гениального писателя (реализовавшего себя сполна, но напечатанного и признанного лишь недавно) — не просто во многом схожи, а являются единым живым символом трагедии российского ХХ века. Ибо нет более мощного символа этой трагедии, чем Колыма, соединившая их. Но есть и другого рода параллели в их судьбах».
-
Варлам и Лида. История любви (июнь 2014) -
«До недавних пор было известно только одно стихотворение Варлама Шаламова, посвященное Лидии, которое было опубликовано в первом маленьком сборнике стихов Шаламова “Огниво” (1961). Недавно мне посчастливилось найти в архиве Шаламова в Москве старые, пожелтевшие рукописи его стихов, написанных на Колыме. И – о чудо! – там оказалось еще одно стихотворение, посвященное Лиде Перовой».
-
Предпасхальный привет с Колымы (21 марта 2014) -
«Сам Шаламов вспоминал, что попал на ключ Дусканья весной 1949 года, и первая пора возвращения к поэзии после лагеря была для него мучительно трудной. Так что полной гармонии (и в душе, и в стихоложении) он мог достигнуть лишь через год, и потому его “пасхальный привет” вернее всего датировать 1950-м годом».
-
«Мы море переходим вброд вдоль проволоки колючей...» (28 октября 2013) -
Судьба поэзии Шаламова, на мой взгляд, трагичнее судьбы его прозы. Если «Колымские рассказы» в СССР не печатались, то они по крайней мере не искажались при хождении в самиздате и потому получали адекватную — восхищенную — оценку истинных ценителей литературы (что служило писателю огромной поддержкой). Стихи же, выходившие в сборниках и журналах, как правило, подвергались цензуре, многие важнейшие строфы и строки вычеркивались, и о Шаламове-поэте создавалось искаженное или, прямо сказать, ложное представление.
-
Неизвестное стихотворение Варлама Шаламова о Николае Рубцове (20 сентября 2013) -
«“Рубцовское” стихотворение типично для его манеры – оно короткое и ёмкое, чуть суховатое и угловатое, но каждое слово, каждая рифма и метафора чётко продуманы, все три строфы заключают в себе конкретную поэтическую мысль, а последняя строфа не оставляет сомнений в законченности стихотворения».
-
Из барака в вечность (17 сентября 2013) -
«В Праге, в Национальной библиотеке Чешской Республики открылась международная научная конференция “Закон сопротивления распаду”, посвященная Варламу Тихоновичу Шаламову».
-
От составителей седьмого тома собрания сочинений В. Т. Шаламова (2013) -
«Произведения В. Т. Шаламова, включенные в 7-й том собрания сочинений писателя, представляют два рода текстов. Во-первых, это рассказы, очерки, стихи, эссе и письма, опубликованные в конце 1980 — начале 1990-х гг. в журналах, сборниках и малодоступных периодических изданиях, но не вошедшие в силу разных причин в шеститомник (прежде всего — из-за ограниченности его объема). Во-вторых, это новые материалы из архива писателя, подготовленные к печати после ухода из жизни публикатора и хранителя наследия Шаламова — Ирины Павловны Сиротинской».
-
«Важную роль играет сопоставление рассказов Шаламова с его очерками, записными книжками, перепиской, воспоминаниями, а также с мемуарами других бывших лагерников. Использован ряд новейших источников по истории сталинских репрессий. Особое значение для подтверждения реальности героев целого ряда рассказов имеет обнаруженный недавно этапный список заключенных Бутырской тюрьмы, следовавших в июле 1937 г. в эшелоне Москва — Владивосток. Сведения о некоторых персонажах имеются также в мартирологе “Список реабилитированных лиц, смертные приговоры в отношении которых приведены в исполнение на территории Магаданской области”и в сводном мартирологе “Жертвы политического террора в СССР”. К сожалению, дальнейшие возможности в плане исторической идентификации тех или иных персонажей и фактов “Колымских рассказов” на данный момент ограничены, но и приводимый материал достаточно важен для понимания особенностей творческого метода Шаламова ».
-
«В дискуссии по докладу Михаила Рыклина принимали участие: Рудольф Веденеев, Марк Головизнин, Россен Джагалов, Валерий Есипов, Дмитрий Зубарев, Борис Кагарлицкий, Алексей Кунахов, Елена Михайлик, Сергей Соловьёв, Александр Тарасов, Иван Харламов, Любовь Юргенсон».
-
Варлам Шаламов в московской повседневности (ноябрь 2012) -
Публикуемая беседа была записана на диктофон осенью 2014 года в квартире С.Ю. Неклюдова в московском Чертаново. Поначалу мы рассчитывали задать лишь несколько вопросов, чтобы уточнить некоторые факты биографии Шаламова, но, к счастью, у С.Ю. оказалось немного больше свободного времени, и неспешная беседа длилась 2,5 часа. Однако из-за вечного недосуга полная расшифровка записи была сделана не сразу, долго затягивалось и редактирование, и комментирование, и лишь недавно удалось подвести текст к авторизации. Надеемся, что читатели простят нашу задержку и по достоинству оценят содержание беседы, в которой впервые сказано о многих важных сторонах личности Шаламова.
-
Шаламов (август 2012) -
«Главное в биографической книге — историческая точность. К этому и стремился автор, понимая, что трагизм жизненной и литературной судьбы выдающегося русского писателя Варлама Тихоновича Шаламова может быть по-настоящему осознан лишь в контексте времени. Весь путь Шаламова был “сплетён”, как он писал, “с историей нашей”. Это и дореволюционная российская культура, и революция, и 1920-е годы, в которые писатель сложился как личность, и сталинская эпоха, повергшая его в преисподнюю Колымы, и все последующие годы, когда судьба тоже не была благосклонна к нему. Как же удалось Шаламову выдержать тяжелые испытания и выразить себя со столь мощной и величественной художественной силой, потрясшей миллионы людей во всем мире? Книга может дать лишь часть ответов на эти вопросы — обо всем остальном должен подумать читатель, опираясь на многие новые или малоизвестные факты биографии писателя».
-
«Наперекор носорогам» (21 июня 2012) -
— Вы пытались ответить на вопрос: “Зачем Сталину потребовалось уничтожить и отправить в лагеря столько талантливых людей в России, в том числе Шаламова?”
— В книге на примере судьбы Шаламова я старался проследить само становление сталинизма в конце 1920-х годов. Ведь будущий писатель в юности был участником антисталинской оппозиции, за что и получил первый, а затем второй колымский срок. Сам он исходил из убеждения, что “Сталин и советская власть — не одно и то же”, и нового вождя-тирана сравнивал с носорогом. Еще в 1930 г. на Вишере он видел тысячи отправленных сюда т.н. “кулаков” с семьями».
-
«Разумеется, современная «архивная революция», данные которой приняты ныне в научных кругах как России, так и Запада, ни в коей мере не изменяет выводов о деспотическо-репрессивном характере сталинского режима, как и о личной причастности Сталина к чудовищным преступлениям ХХ века. Новые данные лишь оттеняют тенденциозность методов советологии и ее доморощенных апологетов, опиравшихся в информационной войне против советского строя на магию больших цифр (ярко демонстрируя при этом огромную роль манипулирования «лагерной темой» в разрушении сознания как советского общества, так и мирового сообщества). Сегодня можно утверждать, что наиболее популярные историко-публицистические работы 1970–1980-х гг. не выдержали испытания временем. Это, однако, ни в коей мере не относится к “Колымским рассказам” Шаламова. Они сохраняют и будут сохранять свою историческую достоверность вне зависимости от каких-либо новых архивных данных и меняющихся идеологических парадигм — благодаря своему уникальному художественному методу, изначальной установке на слияние правды искусства и правды документа».
-
Ее называли Беатриче... (июнь 2011) -
«Ирине Павловне Сиротинской Шаламов посвятил и стихи, и рассказы, а в конце концов завещал все свое литературное наследие, которое она бережно сохранила. В Италии, куда она выезжала по издательским делам, ее называли “Беатриче” - как музу великого Данте (Шаламова итальянцы приравнивают к Данте, потому что он прошел действительные круги ада)».
-
Шаламов улыбается... (август 2010) -
«Шаламов прекрасно понимал опасность превращения серьезности в скрежет зубовный, в догму, в некую моральную “дубину”, которой пытаются учить и исправлять человечество, подгонять его к счастью. Главная, самая мучительная загадка ХХ-го века, он считает – “как могли люди, веками воспитанные на гуманистической литературе (“от ликующих, праздно болтающих”), прийти при первом же успехе к Освенциму, к Колыме”».
-
Что завещал Ленин и что — Шаламов? (апрель 2010) -
«Отчего же авторы сериала так часто говорят за и вместо Шаламова? Почему у них не наблюдается ни малейшей доли пиетета к автору и его произведениям (что предполагает любая экранизация)?
Почему никак не верится многократным заявлениям Н. Досталя о том, что он взялся за фильм исключительно из-за того, что осознал Шаламова “великим писателем” и воспринял свою работу как “миссию”?..
С великими так не обходятся. Не осознано оно, величие. Не поняли авторы Шаламова — ни молодого, ни зрелого, ни позднего, не поняли ни как личность, ни как писателя». -
Негромкое столетие Варлама Шаламова (февраль 2008) -
«Фигура Шаламова помогает не только разобраться в нашем трагическом прошлом, но и прийти к общественному согласию в отношении к этому прошлому. Другими словами, Шаламов гипотетически может стать – как это ни покажется парадоксальным – консолидирующей фигурой, смягчающей остроту того культурного раскола, который сложился в массовом сознании современной России по поводу оценки советского периода истории: эта эпоха либо нигилистически отвергается как «черная полоса», либо апологетически, с долей ностальгии, превозносится – без попыток поиска уравновешенной истины».
-
«Поскольку был известен Солженицын, казалось, что Шаламов - его эпигон. Дичайшее заблуждение...» (23 января 2008) -
«Шаламов, как старый лагерник, еще в 60-е годы насквозь понял Солженицына и все его устремления. Он писал: «Я хочу сказать свое слово в русской прозе, а не появиться в тени такого, в общем-то, дельца, как Солженицын». Поэтому он и отказался от предложения о совместной работе над «Архипелагом» - книгой, как он писал, построенной на «чужих рукописях», собранных в «личных целях». Кроме того, Шаламов не хотел ничем угождать западной публике, по большому счету, он был великий русский (и советский, если хотите) патриот».
-
Последнее письмо (2007) -
«В словах академика в письме 1979 года, что у него тоже был “период, который он считает самым важным для себя”, нельзя не увидеть знака общности судеб. Конечно, Дмитрий Сергеевич ясно осознавал, какая пропасть лежала между Соловками и Колымой. Но за его спиной было тоже еще одно тяжкое испытание — ленинградская блокада. Блокада, между прочим, унесла жизней гораздо больше, чем Колыма. Лихачев не проводил таких параллелей, но те, кто прочтут его воспоминания о блокаде и сравнят их с “Колымскими рассказами”, найдут немало общего».
-
Издание первой в России монографии о Варламе Шаламове приурочено к столетию со дня рождения выдающегося писателя, чье творчество в контексте русской культуры остается до сих пор малоизученным. В книге исследуются взаимоотношения писателя с его историческим временем и крупнейшими литературными современниками Борисом Пастернаком, Александром Твардовским, Александром Солженицыным. Особый акцент делается на разных подходах Варлама Шаламова и Александра Солженицына к осмыслению и художественному отражению лагерной темы в литературе. Исследуемый материал рассматривается с широких историко-социологических и культурологических позиций. Особое внимание в книге уделяется проблеме «художник и власть».
-
«В наших представлениях о Шаламове часто преобладает одна краска: суров, неприступен, далек от сантиментов… Массу подтверждений тому можно найти в воспоминаниях о писателе. Да он и сам не скрывал этих черт своего характера. В его эпистолярии есть одно поразительное письмо, написанное в 1956 году и адресованное О. С. Неклюдовой, будущей второй жене. Шаламов пишет о себе, о своем характере и его недостатках, с максимальной степенью откровенности, какая вообще была ему свойственна. Вот одна примечательная фраза: “Очень мало развито чувство дружбы”»
-
Кто он, майор Пугачев? (2007) -
«Сегодня очевидно, что эпоха холодной войны, в силу своей огромной политизированности, рождала во многом одностороннее восприятие потаенной русской литературы ХХ в., особенно лагерной, которая рассматривалась главным образом как документальное свидетельство, а не явление искусства. В связи с этим очевидно и другое: именно лагерная проблема в СССР, точнее, политическое манипулирование ею - стало одним из тех рычагов, которые перевернули мир…»
-
Нелюбовный треугольник: Шаламов — Твардовский — Солженицын (2007) -
«Отвергать советскую власть и социалистическую систему “с порога”, как решил для себя на определенном этапе Солженицын, у Твардовского не было никаких оснований, потому что он был глубоко убежден, что не только он сам, но и народ – массовый трудовой человек и вышедший из его недр демократический интеллигент - приобрел со времени Октябрьской революции несравненно больше, чем потерял».
-
Шаламов и Солженицын: один на один в историческом пространстве (2007) -
«Все это легло на благодатную почву традиционного русского (впрочем, не только русского) легковерия, в данном случае в наибольшей степени проявленного гуманитарной, воспитанной скорее на филологическом, нежели на историческом знании, интеллигенцией. (Как я полагаю, явление Солженицына во многом связано с известным российским историческим феноменом самозванства)» .
-
Работа головы или работа колен? (Варлам Шаламов и Александр Солженицын) (январь 2002) -
«Многие считали его уже давно умершим. “Варлам Шаламов умер”, — заявил на весь мир А. Солженицын в Америке. А Шаламов тогда, в 70-е годы, еще ходил по Москве - его встречали на Тверской, куда он выходил иногда за продуктами из своей каморки. Вид его был страшен, его шатало как пьяного, он падал».
-
«Развеять этот туман» (Поздняя проза В.Шаламова: мотивации и проблематика) (2002) -
«есть основания рассматривать позднюю прозу Шаламова по ее ведущим мотивам как предельно искреннюю исповедь перед собой и потомками, и одновременно — как развернутую фронтальную полемику с неприемлемым для писателя комплексом идей и представлений (связанных не только с Солженицыным, но в первую очередь с ним — вождем и эмблемой «духовной оппозиции»); как прямой и ясный ответ на ключевые, «невротические» для либеральной интеллигенции вопросы эпохи, и главный из них — о революции и ее значении в судьбе России».
-
«Что же особенно актуально, на мой взгляд, в наследии Шаламова, посвященном уголовному миру? Как это ни покажется странным - именно ненависть писателя».
-
«Восприятие Бунина у Шаламова было в значительной мере подчинено стереотипам советской эпохи, что вполне понятно, так как послереволюционная деятельность Бунина была мало известна в СССР. Клише «певца умирающих дворянских гнезд» и автора "эротических старческих рассказов" (в последнем случае — формулировка Шаламова, касающаяся рассказа "Чистый понедельник") складывалось десятилетиями, еще с дореволюционной поры. Печально, что и Шаламов никак не выделяет бунинскую "Деревню". Между тем это программное, "знаковое" произведение, раскрывающее одну из главных ипостасей Бунина — художника и мыслителя. И именно "Деревня" позволяет говорить о некоторых моментах духовного родства ее автора с автором "Колымских рассказов". Речь идет о близости взглядов двух писателей, очень симптоматичной — по проблеме, занимающей исключительное место в русской литературе, — проблеме народа или, говоря шире, "русской души"».
-
Он твёрже своего камня (В. Шаламов и А. Камю: опыт параллельного чтения) (1997) -
«Весьма показательно, что материалом для “Праведных” Камю послужили книги Б. Савинкова (В. Ропшина) — автора, который оказал очень сильное влияние на Шаламова в юности. В “Четвертой Вологде” есть тому прямое подтверждение: Шаламов пишет, что любимыми книгами его тогда были повести Ропшина “Конь бледный” и “То, чего не было”. При этом он подчеркивает, что его влекли не программы эсеров, не психология террора, а “моральный уровень” героев Ропшина, воплощенный в принципе соответствия слова и дела».
-
«Они затолкают меня в яму...»: Шаламов и диссиденты (15 января 1994) -
«Были и другие, кроме болезней, причины, из-за которых Шаламов стоял в стороне от диссидентства. Во-первых, он считал искусство, литературу — даже неизданную — достаточно мощным средством сопротивления любому режиму. Во-вторых, понимал, сколь разрушителен для писателя срыв в сферу публицистики. Это было стойкое скептическое убеждение Шаламова, плод его лагерных и послелагерных размышлений: “Несчастье русской литературы в том, что она лезет не в свои дела, направляет чужие судьбы, высказывается по вопросам, в которых она ничего не понимает…”».
-
«При всех обстоятельствах Шаламов оставался прежде всего художником, для которого искусство — самодостаточное средство Сопротивления. Страстный протестант по натуре, он сознательно ограничивал себя, понимая, сколь разрушителен для писателя срыв в сферу публицистики».
-
Из истории рода Шаламовых (1994) -
«По признанию писателя, наибольшее влияние на него в детстве оказала мать Надежда Александровна (девичья фамилия Воробьева). Она была коренной вологжанкой, происходила из культурной учительской семьи. Однако, нельзя недооценивать и влияние отца, за которым стояла крепкая семейная традиция».
-
«Дерево концлагерей» (11.04.2012) -
«— В музейной книге отзывов каждая вторая запись — от сына, дочери, внука репрессированных. Лагерная тема до сих пор жива и жгуча, и рассказы Шаламова для многих — нечто вроде писем родственников. Когда с годами она потеряет остроту, восприятие Шаламова изменится?
— Думаю, нет. Важнейшая тема творчества Варлама Тихоновича — поведение человека в нечеловеческих, экстремальных условиях. И эта проблема вечна. Как выжить в аду, как сохранить себя и свою душу. Это всегда будет волновать людей. Но Шаламов считал, что “может повториться любой ад, увы” — это буквально его слова. Разве он не прав? Пусть нет лагерей сталинского или гитлеровского типа, но войны и насилие разве прекратились?»
-
«Разумеется, мы, во взаимодействии с наследником авторских прав Шаламова А.Л. Ригосиком, принимали и будем принимать все возможные меры, в том числе юридического характера, чтобы противостоять наиболее вопиющим случаям безответственной и циничной эксплуатации имени Шаламова, использования его в разного рода неблаговидных целях. Но проблема, как можно понять, имеет более широкое значение. В связи с этим, наверное, стоит подумать об особого рода “экологии Шаламова” (опираясь на понятие «экологии культуры», введенное в обиход академиком Д.С. Лихачевым и означающее защиту и очищение культуры от всего чуждого ей)».
-
Много повидавший на своем веку, объездивший всю страну как спецкор «Правды», журналов «Советский Союз» и «Знамя», Ю.С. Апенченко до недавнего времени преподавал мастерство очерка и публицистики в Литературном институте им. Горького. Никак не верилось, что Юрий Сергеевич, неизменно бодрый и оптимистичный в свои 80 лет, может так быстро уйти из жизни, но, увы, это случилось в январе нынешнего, 2017 года. В связи с этой неожиданной кончиной пришлось о многом пожалеть. Прежде всего о том, что так и не удалось уговорить его написать свой (может быть, важнейший в жизни!) очерк-воспоминание о Шаламове, со всеми подробностями, которые он, как сам говорил, прекрасно помнил.
-
«Его жизнь в столице в 1924-1929 годах, до первого ареста, была необычайно насыщенной и делилась главным образом, как он писал, между литературой и общественными сражениями. И все же иногда страсть к спорту, страсть болельщика перевешивала все остальное. В 1925 году он присутствовал на знаменитом шахматном турнире с участием Х.Р. Капабланки. Об этом, с интересными подробностями, Шаламов вспоминал даже в дневнике 1970-х годов».
-
«Наличие огромного поля духовного взаимодействия между двумя крупнейшими деятелями русской литературы XIX и XX вв., множества точек их взаимного притяжения и отталкивания — фактор, свидетельствующий о чрезвычайной актуальности проблемы “Шаламов и Достоевский” для исследования ее не только в русле литературоведения, но и целого ряда других гуманитарных наук. С учетом необычайной сложности и многоаспектности этой проблемы, а также с учетом ее практической неизученности, на данном этапе можно ограничиться, на наш взгляд, попыткой обозначения наиболее важных, на наш взгляд, направлений исследования».
-
«Читатели со стажем, не имевшие общения с самиздатом, помнят Варлама Шаламова в основном по публикациям его стихов в журнале “Юность”. Помнят и то, что все поэтические подборки Шаламова (как и других авторов) предварялись фотопортретами — непременно новыми, никогда не повторявшимися, что было неслыханным по тем временам прорывом, а ныне имеет особую документальную ценность».
-
«О высоком статусе фестиваля говорит участие в нем видных гостей. Без колебаний согласился приехать в Вологду главный редактор журнала «Знамя», известный критик, профессор Сергей Чупринин. Он подчеркнул, что Шаламов — классик русской литературы, а классика — это то, что нужно нам каждый день. Об актуальности писателя в период напряженности между Россией и Украиной говорили два гостя из Киева — сын одного из друзей Шаламова, переводчик Максим Добровольский и литературовед Ефим Гофман».
-
«Почему стихотворение забылось и потерялось, почему сам Шаламов не включил его хотя бы в свой последний сборник “Точка кипения” (1977) — или оно показалось слишком “мрачным” московским редакторам, — судить трудно. Однако при подготовке научного издания стихов Шаламова в серии “Библиотека поэта” все эти детали придется исследовать: пока не найден и автограф стихотворения, не ясна датировка и т. д.».
-
«Очевидно, что Шаламов в тот момент хотел как можно глубже разобраться в причинах поездки Чехова на Сахалин — причинах этических прежде всего, вызвавших этот беспрецедентный поступок писателя. Нет сомнения, что Шаламову был чрезвычайно близок высокий благородный мотив, двигавший Чеховым. И тот перелом, который произошел в сознании писателя после наблюдений сахалинской каторги (“не написал ни одного веселого рассказа”) он считал неизбежным и закономерным. Все это полностью согласуется с послеколымским умонастроением самого Шаламова, где какой-либо “веселости” даже близко нет места».
-
«Знакомство с любыми новыми, не печатавшимися прежде произведениями В.Т. Шаламова вызывает повышенный интерес не только у читателей, но и у исследователей. В этом смысле публикация неизвестных глав “Вишерского антромана” дает необычайно богатую пищу для размышлений — и о самом тексте, раскрывающем важные эпизоды биографии Шаламова, связанные с его первым лагерным сроком, и о художественном своеобразии жанра “антиромана”, и о перипетиях авторского замысла, и о причинах его недовоплощения (произведение, как известно, осталось незаконченным)».
-
«Мне не хотелось, чтобы мой материал был слишком пространным (хотя судьба И.Г. Филиппова сама по себе заслуживает целого исследования), и я мог бы ограничиться лишь репликой по случаю конкретных сетевых публикаций — о них чуть ниже — если бы за ними не стояла знакомая уже тенденция, которой не раз приходилось касаться. Суть этой тенденции — спекуляция, политическое манипулирование именем Шаламова, недобросовестное обращение со сложным трагическим материалом его произведений, злопыхательство по отношению к некоторым его героям, перерастающее подчас в циничную издевку и над самим писателем. Все это замешено, как минимум, на историческом верхоглядстве, на некритическом отношении к источникам, которые, как выясняется, нередко бывают неточными или фальсифицированными».
-
«Мыслями этими грустными…» — к истории публикации одного стихотворения -
«При исследовании архива Шаламова в общей тетради с коленкоровым переплетом, с авторской датой “1953”, был обнаружен черновик с трудночитаемым, наполовину зачеркнутым текстом (см.фотокопию). Публикация его была очень проблематичной, т.к. несмотря на интересный зачин с евангельскими мотивами в первой строфе («Блаженны неузнанные,/ Ибо тех есть царство небесное») общий смысл угадывался весьма смутно. Решено было искать в архиве более поздние редакции».
-
«Естественно и понятно стремление любого исследователя к новым архивным находкам и на их основе — к новым интерпретациям фактов, тем более важным в первом большом монографическом труде о Шаламове, выходящем в Германии. По-своему понятен и повышенный интерес Ф. Тун-Хоэнштайн к поиску в архиве писателя каких-либо деталей, могущих пролить новый свет на истоки зарубежных публикаций “Колымских рассказов”. Но мы знаем (и на собственном опыте), когда исследователь, горячо увлеченный какой-либо своей версией, иногда невольно теряет критичность, выдавая желаемое за действительное, т.е. свою догадку или минутное “озарение” — за открытие. Ошибки в таких случаях помогает избежать дополнительная проверка источников или обращение за помощью к другим специалистам. С большим сожалением приходится отметить, что в данном случае ошибка все же произошла».
-
«Практически до конца своих дней Ирина Павловна продолжала работу над расшифровкой рукописей Варлама Тихоновича. Они, особенно его записные книжки, во многом заново открывают ей внутренний мир писателя, который становится ей все ближе. Она глубоко ощущает драматизм положения Шаламова в условиях своего времени и считает, что он выбрал единственно верный путь – не служить “ни правым, ни левым”».
- «Главное в биографической книге — историческая точность. К этому и стремился автор, понимая, что трагизм жизненной и литературной судьбы выдающегося русского писателя Варлама Тихоновича Шаламова может быть по-настоящему осознан лишь в контексте времени. Весь путь Шаламова был “сплетён”, как он писал, “с историей нашей”. Это и дореволюционная российская культура, и революция, и 1920-е годы, в которые писатель сложился как личность, и сталинская эпоха, повергшая его в преисподнюю Колымы, и все последующие годы, когда судьба тоже не была благосклонна к нему. Как же удалось Шаламову выдержать тяжелые испытания и выразить себя со столь мощной и величественной художественной силой, потрясшей миллионы людей во всем мире? Книга может дать лишь часть ответов на эти вопросы — обо всем остальном должен подумать читатель, опираясь на многие новые или малоизвестные факты биографии писателя».
- «Главное в биографической книге — историческая точность. К этому и стремился автор, понимая, что трагизм жизненной и литературной судьбы выдающегося русского писателя Варлама Тихоновича Шаламова может быть по-настоящему осознан лишь в контексте времени. Весь путь Шаламова был “сплетён”, как он писал, “с историей нашей”. Это и дореволюционная российская культура, и революция, и 1920-е годы, в которые писатель сложился как личность, и сталинская эпоха, повергшая его в преисподнюю Колымы, и все последующие годы, когда судьба тоже не была благосклонна к нему. Как же удалось Шаламову выдержать тяжелые испытания и выразить себя со столь мощной и величественной художественной силой, потрясшей миллионы людей во всем мире? Книга может дать лишь часть ответов на эти вопросы — обо всем остальном должен подумать читатель, опираясь на многие новые или малоизвестные факты биографии писателя».
Все права на распространение и использование произведений Варлама Шаламова принадлежат А.Л.Ригосику, права на все остальные материалы сайта принадлежат авторам текстов и редакции сайта shalamov.ru. Использование материалов возможно только при согласовании с редакцией ed@shalamov.ru. Сайт создан в 2008-2009 гг. на средства гранта РГНФ № 08-03-12112в.