Валерий Есипов

К текстологии повести Варлама Шаламова «Четверная Вологда»

История текста «Четвертой Вологды» В.Шаламова и его публикации очень непроста, драматична, и ее следует объяснить читателю, чтобы стали понятны особенности данного издания и его принципиальная новизна.

Писалась повесть в 1968-1971 годах отдельными главами и фрагментами, которые постепенно складывались в книгу. Весь это процесс можно проследить по рукописям, хранящимся в архиве писателя в РГАЛИ (ф.2596, оп. 3, ед. хр.107-115). Рукописи в тетрадях и на отдельных листах написаны карандашом — это обычная манера работы Шаламова, и они в основном достаточно разборчивы. Итоговый результат представляет машинопись с пометами автора (там же, оп.2, ед. хр.64), которую следует считать наиболее полным вариантом повести. Однако, к глубокому сожалению, писатель не смог внимательно вычитать всю машинопись и отредактировать ее — об этом говорят нередко встречающиеся повторы, опечатки, а также отсутствие нумерации глав после главы XII. Поскольку в дальнейшем к работе над «Четвертой Вологдой» Шаламов уже не возвращался, есть все основания полагать, что он считал это произведение завершенным. А то, что оно осталось не отредактированным, можно объяснить целым рядом факторов.

Как представляется, писателя отвлекли прежде всего тяжелые обстоятельства 1972 года, когда он узнал о публикации «Колымских рассказов» в «Посеве» и других одиозных антисоветских зарубежных изданиях и вынужден был защищать свою честь и достоинство, обратившись с письмом в «Литературную газету» (опубликовано 23 февраля 1972 года). Последовавшая обструкция со стороны либеральной интеллигенции выбила Шаламова из рабочей колеи, а затем заставила взяться за срочное завершение другой, главной для себя вещи — «Колымских рассказов» (в 1973 году он закончил последний сборник «Перчатка, или КР-2»). Возвращению к работе над «Четвертой Вологдой», к ее редактированию помешало и общее ухудшение здоровья писателя. При этом на публикацию повести у него изначально не было никаких надежд, а в самиздатском распространении своих произведений он давно разочаровался. Еще в 1966 году Шаламов перестал передавать свои произведения в самиздат («шесть лет я сижу в совершенном одиночестве и ни одного рассказа не выпускаю из стола» — запись в его дневнике 1971 года), и «Четвертой Вологде», судя по всему, предполагалась та же участь. Напомним, что писание своей суровой прозы «в стол», т. е. без расчета на прижизненную публикацию, было принципиальной творческой установкой Шаламова, а, точнее, его высокой духовной позицией художника — здесь он во многом ориентировался на пример позднего Пушкина («Душа в заветной лире мой прах переживет...»).

Появление в свет «Четвертой Вологды» на Западе в 1985 году, в парижском русскоязычном издательстве «ИМКА - Пресс»[1] под руководством Н. Струве, абсолютно никак не связано с волей автора. Так же, как и предыдущего (1982) издания «Колымских рассказов» в том же издательстве, и всех более ранних зарубежных публикаций Шаламова. Каждая из них являлась, строго говоря, пиратской, т. е. незаконной. Ссылаться на «культурно-просветительское» значение подобной зарубежной практики можно весьма условно: в обстоятельствах холодной войны печатание произведений, не изданных по тем или иным причинам в СССР, служило прежде всего целям политики, конкретно — дискредитации т. н. «тоталитарного строя». Шаламов был, пожалуй, главной жертвой западных издателей, соединявших бесцеремонное пиратство с политическими спекуляциями на «лагерной теме». Их не остудило даже гневное публичное возмущение писателя в письме в «Литературную газету» — при его жизни, по точному замечанию И. Сиротинской, « с ним обращались, как с мертвым». А после смерти, добавим, вовсе не думали, что у писателя могут быть наследники...

Как же попала в издательство «ИМКА-Пресс» копия (точнее - фотокопия) машинописи «Четвертой Вологды»? Здесь может рассматриваться, пожалуй, лишь одна версия. В конце 1970-х годов, когда Шаламов был уже тяжело и непоправимо болен, в его архиве, на тот момент еще не целиком переданном в РГАЛИ, произошли серьезные изъятия, попросту — кражи. Они и привели к тому, что часть машинописных копий произведений Шаламова оказалась на Западе. «Это дань друзей», — уклоняясь от подробностей, писал в предисловии к парижскому изданию книги «Воскрешение лиственницы», куда вошла «Четвертая Вологда», ее составитель М. Геллер. Он был постоянным сотрудником издательства Струве— историк и литературовед, репрессированный в СССР в начале 1950-х годов и эмигрировавший в 1960-е годы. Следует заметить, что Геллер являлся составителем первого, весьма несовершенного издания «Колымских рассказов» на Западе (Лондон, 1978), а ранее был одним из тех, кто наиболее активно продвигал за рубежом фальшивую, политически тенденциозную версию, будто Шаламов в своем письме в «Литературную газету»— «сдался, изменил себе» (об этом он писал в парижской польской газете «Культура»).

Необходимо остановиться на качестве издания «ИМКА- Пресс». Оно несет в себе неизбежные следы спешки и небрежности, сопутствующей всякому пиратству. Прежде всего отметим, что в руках М. Геллера оказалась иная, более ранняя копия машинописи «Четвертой Вологды», в ряде случаев существенно отличающаяся от копии в РГАЛИ[2] , но тоже не вычитанная, с опечатками. Хотя в предисловии Геллер делал оговорку, что «Варлам Шаламов не смог перечитать машинописный текст своей автобиографической повести», как редактор-составитель, ответственный за научную выверенность издания, он не сделал для решения этой задачи практически ничего. В то время, как в СССР уже началась «перестройка» и имелась возможность связаться с правонаследницей Шаламова И. Сиротинской по важнейшим текстологическим проблемам (не говоря уже о юридических), Геллер избрал простой и легкий путь — в одних случаях, слепого следования не выверенной машинописи, в других — произвольного прочтения трудных мест текста. Результатом стало множество ошибок, подчас абсурдных, которые имеют, несомненно, не корректорское, а редакторское происхождение.

Например, в главе XI, где речь идет об отрицании отцом Шаламова вегетарианства, в варианте Геллера фигурирует фраза: «Пошлые советы Блерио и Репина вызывали у отца только смех». Откуда здесь взялся французский летчик Л. Блерио (действительно бывший вегетарианцем) — непонятно, ибо у Шаламова было ясно написано —«Толстого и Репина». Если же данное место в машинописи, попавшей к Геллеру, было неразборчиво, о его правильном прочтении можно было догадаться по русскому культурному контексту (но никак не французскому). На той же странице, где речь идет о вегетарианстве, еще более абсурдная ошибка: Шаламов упоминает известную книгу-манифест вегетарианцев «Я никого не ем», у Геллера она названа «Я ничего не ем»...

Перечень всех несуразностей парижского издания занял бы слишком много места, поэтому остановимся на самых характерных. Фраза косвенной речи отца «вырастил неженку» у Геллера превратилась в «вырастил некрепку»(!) , авторская фраза «вологодская ссылка была отпиской либеральных царских министров» у Геллера прошла с «находкой» вместо очень выразительной «отписки», «подружейная охота» превратилась в «полевую». Можно догадываться, что парижский редактор просто не разобрал название реки «Тошня» во фразе, касающейся брата Сергея: «Плаванье в одиночку от устья реки... до Вологодского моста». Явно не корректорское, а редакторское происхождение имеет также путаница известных фамилий и названий: вместо народовольца Клеточникова — Крахмальников, вместо «Орленка» Ростана - «Орлеанская дева» (Шиллера? Причем здесь Шиллер, когда весь контекст указывает на Ростана в переводе Т. Щепкиной-Куперник?) и т. д.

Нельзя не отметить, что в своих подстрочных комментариях редактор-составитель особо акцентировал внимание на «ошибках» Шаламова, желая — вольно или невольно — подчеркнуть, что автор «несколько не в себе», т. е. настолько болен, что не в ладах с элементарными историческими фактами. Таким образом М.Геллер, вероятно, хотел подвести к мысли, что и письмо в «Литературную газету» Шаламов писал «не в себе». Право, неловко читать примечания, подобные примечанию к фразе о Николае Первом, где у автора с очевидностью подразумевается лишь вынашивание царем планов освобождения крестьян: «В. Шаламов ошибается — манифест об освобождении крестьян был подписан в 1861 году Александром Вторым» (это — как двойка школьнику!). После этого нельзя удивляться тому, что в рецензии А. Краснова-Левитина в журнале «Континент» (1986, №50) Шаламов был сравнен с малограмотным недоучкой 1920-х годов...

Большой произвол М.Геллер допустил и в своей сугубо субъективной нумерации глав. У Шаламова она, напомним, заканчивается на XII главе, но редактор решил ее продолжить, опираясь исключительно на личные соображения — до XLVII (т. е. до 47). Мотивы подобной нумерации никак не оговорены, и читатель должен принять ее за авторскую, каноническую[3]. Между тем, очевидно, что во многих случаях границы текста у М. Геллера обозначены явно наобум — например, единый, логически связанный текст о митрополите А. Введенском и обновленческой церкви почему-то разбит на три главы.

Вполне закономерно, что издания «Четвертой Вологды» в России значительно отличались от парижского издания, поскольку опирались на материалы архива писателя. На основе имеющегося в РГАЛИ машинописного текста И. Сиротинской были подготовлены и осуществлены следующие публикации: в журнале «Наше наследие» (1988, №3-4; в сокращении), в журнале «Лад» (Вологда, 1991, №3-10; более полный вариант с уточнением ряда трудных мест), отдельное издание по предшествующему тексту (Вологда, издательство «Грифон»,1994, вводная статья и примечания В. Есипова) и заново отредактированное издание в составе четвертого тома 4-томного собрания сочинений В. Шаламова (М. Художественная литература- Вагриус.1998). Последний текст без изменений вошел в состав 6-томного (М. Терра- Книжный клуб. 2005) и 7-томного (М.: Терра, Книжный клуб Книговек, 2013.) собраний сочинений и представлен на сайте Shalamov.ru.

В силу ряда объективных причин тексты последних изданий «Четвертой Вологды» оказались все же недостаточно полными. В них имеются некоторые расхождения с машинописной копией, в частности, пропущен ряд фрагментов, на первый взгляд, являющихся повторами, но при внимательном рассмотрении они оказываются более полными вариантами текста и содержат ряд существенных автобиографических подробностей. Частично эти фрагменты были воспроизведены и прокомментированы в 7-м, дополнительном томе собрания сочинений Шаламова. При подготовке настоящего издания произведена еще одна сверка текстов, которая позволила восстановить еще несколько пропусков. Некоторые фрагменты, отсутствующие в машинописи РГАЛИ, взяты из парижского издания (например, важный эпизод о посещении отцом писателя спектакля «Ряса» по пьесе И. Потапенко).

Ряд важных автобиографических и исторических подробностей содержится в черновых рукописных вариантах повести, однако, их подготовка к печати — дело будущего. В данном издании использованы лишь некоторые уточняющие детали (например, приведена к правильному написанию фамилия директора школы Л.П. Катранова — в машинописи эта фамилия напечатана « Капранов», а в рукописи было «Катранов», что верно).

Таким образом, читателям ныне представлен наиболее полный и наиболее научно выверенный текст повести Шаламова.

Приведена в порядок и нумерация глав. В свое время И. Сиротинская оставила неразрешенной эту проблему: она приостановила нумерацию после главы XII, очевидно, полагая, что в данном случае не следует идти дальше авторской воли и отложив исследование вопроса на будущее. Однако, ситуация, когда в первой трети книги имеется четкое деление на главы, а в последующих двух третях идет сплошной текст, не может быть признана логичной, и потому для разрешения проблемы потребовался специальный анализ.

Дополнительное изучение рукописных и машинописных вариантов фрагментов «Четвертой Вологды» показало, что Шаламов изначально избрал поглавный принцип повествования, традиционный для жанра повести, и последовательно его придерживался. Так, в архиве имеется машинопись очерка под названием «Некрасовский вечер в клубе «Красная звезда» - он упоминается Шаламовым в книге и, возможно, писатель надеялся опубликовать его отдельно. По тексту этот очерк практически полностью совпадает с соответствующим эпизодом «Четвертой Вологды» (глава XIX наст. издания). Точно также совпадает машинописный отрывок, названый «Его высокопреосвященство», с текстом главы XXII. В рукописях есть главы с заголовками «Поступь судьбы», «Яма» (по названию романа А. Куприна) и другими. Все это наводит на мысль, что Шаламов в какой-то период работы над книгой намеревался прибегнуть к художественным названиям глав повести (как, например, в «Капитанской дочке» Пушкина), однако, в итоге отказался от этой идеи, решив, что излишняя «цветистость» в названиях будет мешать серьезности содержания. Следует подчеркнуть, что сохранившиеся в рукописях отдельные сюжетные эпизоды последних двух третей книги также имеют римскую нумерацию — она, очевидно, носила здесь предварительный рабочий характер, и становится очевидным, что писатель просто не успел сделать сводную окончательную нумерацию и перенести ее в машинопись.

С учетом всех этих факторов нами принято решение в данном издании распространить поглавный принцип на всю книгу, придерживаясь авторской воли (где она зафиксирована рабочей нумерацией), а также исходя из общей логики повествования (где границы текста не обозначены). Общее число глав составляет XXXVIII — на деcять, меньше, чем в парижском издании, и это, как представляется, в гораздо большей степени соответствует шаламовскому принципу сжатости. Следует заметить, что слияние двух первых глав в одну и обозначение их «I-II» у Шаламова не случайно — оно прослеживается с первых вариантов рукописи и может рассматриваться как авторский художественный ход.

Важным аспектом текстологии Шаламова является вопрос о повторах. Как уже не раз отмечалось исследователями (И.Сиротинской, Е. Волковой, Е.Михайлик), повторы в прозе писателя, особенно в «Колымских рассказах», играют важную эстетическую роль — они создают особый внутренний ритм произведений, обогащают их смысл. То же самое можно сказать и о «Четвертой Вологде»: возвращение к тем или иным деталям и фактам в ходе повествования — вовсе не свидетельство «забывчивости» или «небрежности» писателя, а органическая особенность его стиля. Поэтому часть повторов, удаленных в парижском издании, нами восстановлена. Повторы, имеющие явно технический характер и связанные с отсутствием авторского редактирования текста, были удалены в публикациях И. Сиротинской и не восстанавливаются.

В целом задачей настоящего издания является наиболее аутентичное воспроизведение текста одного из важнейших произведений В.Шаламова, в том числе с сохранением особенностей авторской орфографии, синтаксиса и пунктуации. Следует заметить, что некоторые сохраненные элементы, прежде всего написание прилагательных, образованных от имен собственных, с прописной буквы ( «Рублевская школа» , «Некрасовский вечер» и т. п.), выразительно подчеркивает принадлежность Шаламова к поколению, выросшему на правилах старой орфографии. С другой стороны, постоянное употребление тире вместо запятой или скобок в поясняющих или дополняющих предложениях служит знаком принадлежности Шаламова к поколению 1920-х годов (в этом отношении его стиль близок поэтическому стилю Маяковского, что само по себе знаменательно, однако, широкое употребление тире в прозе — индивидуальная черта Шаламова, которая может сказать немало и о его характере).

Не претендуя на статус академического, настоящее издание в то же время имеет целью достижение определенного научного качества. Это касается и комментария к тексту «Четвертой Вологды». Наверное, нет нужды объяснять, почему среди всех других необходимых видов научного комментария предпочтение отдано реальному, а также историко-литературному — в этом произведении Шаламова, как ни в каком другом, присутствует огромное количество упоминаний исторических лиц, событий, предметов, книг и авторов, которые требуют для современного читателя непременных пояснений. Кроме того, некоторые факты нуждаются в уточнении в связи с их явно анахроностическим характером ввиду аберраций памяти писателя. Полное и исчерпывающее разъяснение каждой незнакомой или малознакомой культурно-исторической детали, содержащейся в тексте (а также и в подтексте) этого замечательного произведения, является крайне важной и интереснейшей задачей, но мы предоставляем решить ее будущим исследователям и издателям. В связи с ограниченностью объема данной книги (а также и в связи с ограниченностью возможностей коллектива соавторов комментария и примечаний) решено обойтись лишь наиболее необходимыми и наиболее существенными пояснениями. Полагаем, что в век Интернета заинтересованным читателям не составит труда дополнить многие из приводимых ниже сведений, а также разобраться в некоторых нюансах текста и подтекста, которые нами обойдены.

Все права на распространение и использование произведений Варлама Шаламова принадлежат А.Л.Ригосику, права на все остальные материалы сайта принадлежат авторам текстов и редакции сайта shalamov.ru. Использование материалов возможно только при согласовании с редакцией ed@shalamov.ru. Сайт создан в 2008-2009 гг. на средства гранта РГНФ № 08-03-12112в.