Ирина Сиротинская

Несколько его архивов

Обретения и утраты

Архив человека — это не мертвая куча старых бумаг, это след его судьбы, его попытки осмыслить мир и свою жизнь, его любви и дружбы. Теплое чувство испытываешь, перебирая бумаги, они хранят память — сопротивление смерти, исчезновению, забвению.

Архив Варлама Шаламова повторяет его судьбу. Он сам написал очерк «Большие пожары (история моего архива)»[1].

Архив отца, священника вологодского Софийского собора, Тихона Николаевича Шаламова сожгла сестра жены Варлама Тихоновича после его ареста. Отец Варлама Тихоновича был человеком выдающимся и по своим качествам проповедника и по нравственной твердости.

Кстати сказать, мне удалось получить в копиях его архив времени службы в Кадьякском приходе (1894-1904) Алеутской епархии, где епископом был о. Тихон, впоследствии патриарх. Это походные журналы, отчеты о состоянии Кадьякского прихода, очерки, проповеди, письма Т.Н. Шаламова — из Библиотеки Конгресса США — там хранятся материалы русских миссий, а должны бы храниться в России. Самоотверженная борьба отца Шаламова с американскими кампаниями, спаивающими и обиравшими беззащитных алеутов, забота о воспитании их детей в православии и трезвости, ежегодные объезды своего прихода на утлой лодочке — по морю — все эти подробности говорят об истоках бескомпромиссного характера сына о. Тихона.

Документы архива Т.Н. Шаламова приобщены к фонду В.Т. Шаламова.

В 1927 году старшая сестра Варлама Тихоновича Галина Тихоновна сожгла его дотюремный архив. Архив 1932-1937 годов сожгла жена Шаламова, Галина Игнатьевна Гудзь.

«Жена сохранила все напечатанное и уничтожила все написанное[2], ...Сто неопубликованных рассказов (вроде «Доктора Аустино»)[3] исчезли».

Варлам Тихонович назвал свою автобиографию «Несколько моих жизней», об архиве его можно сказать — «Несколько его архивов». Последний, сохранившийся его архив, зародился самодельными тетрадками на Ключе Дусканья, притоке Колымы. Здесь он, фельдшер поселка лесорубов впервые получил возможность записывать стихи в избушке — медпункте.

«Жил я в фельдшерской избушке, один, стало быть, скрыт — постыдные тайны стихотворения не откроются никогда».

В 1951 году он послал свою тетрадку Б.Л. Пастернаку с уезжавшей в Москву Еленой Александровной Момучашвили, вольнонаемным врачом. Известна переписка Б.Л. Пастернака и В.Т. Шаламова 1951-1956 гг[4].

Уезжая в 1953 году с Колымы на материк, Шаламов взял с собой шесть-семь тетрадок с переписанными набело стихами, остальное — сжег в дезкамере. В Москве ему жить было нельзя — только в поселках с десятью тысячами жителей, не более.

И он поселяется и работает «на торфе» сначала в пос. Озерцы, затем — в Туркмене (тогда Калининской области). Уже в 1954 году Шаламов начинает писать рассказы. Пишутся они в школьных тетрадках на одной стороне листа, на чистом обороте — правка, если надо. Так выглядит автограф его знаменитых «Колымских рассказов».

Для стихов же заводятся «толстые тетради» — там и стихи, и дневниковые записи, и реплики на отдельные публикации, и записи бесед с Б.Л. Пастернаком, позднее — с Н.Я. Мандельштам, наброски писем. Толстые тетради — поистине «поток сознания», облеченный то в рифмованную, то в прозаическую форму. Стихи он называл своим поэтическим дневником. Варлам Тихонович всегда надеялся, что настанет время — и они будут изданы в хронологическое порядке. Это я попыталась сделать в т. III его Собрания сочинений (М., 1998).

Поселившись в Москве с осени 1956 года, Варлам Тихонович уже не выбрасывал ни одной бумажки из своего архива. Каждая запись таила след какого-то толчка мысли, чувства. Суеверно хранил он каждую строчку: все незаписанное, «непойманное» — погибает.

Поэтому в архиве его вместе с законченными прозаическими и поэтическими произведениями хранится огромное количество записей самого разного рода, сделанных в трамвае или за письменным столом, днем — и сквозь сон ночью. Всегда преследовало его ощущение, что какая-то последняя истина, последняя правда — не сказана. Правда о мире, о Боге, о самом себе — человеке XX века — века тотального насилия, веха уничтожения миллионов людей.

В марте 1966 г. я познакомилась с Варламом Тихоновичем, и он стал регулярно передавать в Российский государственный архив литературы и искусства (тогда ЦГАЛИ) материалы своего архива. Первыми были переданы рукописи «Колымских рассказов» (первые четыре сборника, тогда завершенных, «Колымские тетради», фрагментарно — эпистолярная часть).

Позже мы с ним занялись разборкой переписки, при этом на конвертах обозначали карандашом, что корреспондент — прототип главного героя рассказа «Букинист», «Причал ада» и т. п. Передал Варлам Тихонович и свою переписку с Б.Л. Пастернаком, которой очень дорожил.

По мере завершения работы над «Четвертой Вологдой», сборником рассказов «Воскрешение лиственницы», «Вишерским антироманом», «Перчаткой или КР-2» рукописи передавались в РГАЛИ.

Я обещала Варламу Тихоновичу «вечное хранение», но, конечно, не могла тогда обещать публикацию рукописей. В отчетах архива мы скромно умалчивали о таких пополнениях Государственного архивного фонда СССР.

Весной 1979 года Варлам Тихонович вызвал меня и попросил срочно взять весь оставшийся архив, не скрывая, что боится его расхищения.

Его волновала более всего сохранность «толстых тетрадей», которые до сих пор он держал дома, т.к. его стихотворные публикации еще просачивались тонким ручейком то в журналы, газеты, а то и в крошечные книжечки (пять их вышло за всю жизнь Варлама Тихоновича).

Я взяла все тетради и папки, но обратила внимание, что тетради стоят на полке как-то свободно. Увы, только позже обнаружились каналы исчезновения тетрадей, В 1978 году, когда Варлам Тихонович стал плохо видеть и не мог контролировать сохранность своего архива, а мне казалось неэтичным настаивать на немедленной передаче остатков архива в РГАЛИ, стали происходить хищения его бумаг. Приложили руку к этому и «друзья», тащившие бумаги В.Т. в его отсутствие («чтобы сохранить») и КГБ. Последнее стало ясным после приобретения Вологодской картинной галереей похищенного якобы «полковником КГБ» при несанкционированном обыске в отсутствие Варлама Тихоновича. Галерея хранит инкогнито похитителя по сей день, об этом рассказали «Известия» от 2 апреля 1996 г.

«Толстые тетради», очевидно, внушали надежды на их «информацию», поэтому они и пострадали. Впрочем, брали и машинописные, и рукописные экземпляры прозы и стихов. Некоторые друзья возвратили «спасенное» в личный фонд Варлама Тихоновича — №2596 в РГАЛИ. «Полковник КГБ» обмолвился, что и другие, иже с ним, «брали тоже». Хотелось бы надеяться, что и те, и другие вернут бумаги Шаламова в его фонд.

Хотя фонд Варлама Тихоновича в РГАЛИ обширен, содержит все рукописи прозаических произведений и, за редчайшими исключениями — все рукописи поэтических, но, как известно, изучение вариантов рукописей совершенно необходимо при подготовке научного издания произведений Варлама Тихоновича, особенно — стихотворений, которые имели, по его выражению «сто вариантов».

Что же остается еще неопубликованным в наследии Шаламова? Его записные книжки (опубликованы в извлечениях[5], эссе (также лишь частично опубликованные в Собрании сочинений), эпистолярное наследие: опубликованы переписка с Б.Л. Пастернаком, письма А.И. Солженицыну (свои ответы Александр Исаевич публиковать запретил)[6], переписка с Н.Я. Мандельштам [7], с другими лицами[8], однако этими публикациями не исчерпывается состав переписки Варлама Тихоновича.

Огромный массив составляют «записи» — о Пушкине и Баратынском, шахматах и художниках; неоконченные пьесы, автобиографические заметки и т.п.

Я надеюсь, что более полное научное собрание сочинений Варлама Тихоновича появится к 100-летию со дня его рождения — к 2007 году. Как сказал один милый, экспансивный итальянец: «Его время — впереди».

Все права на распространение и использование произведений Варлама Шаламова принадлежат А.Л.Ригосику, права на все остальные материалы сайта принадлежат авторам текстов и редакции сайта shalamov.ru. Использование материалов возможно только при согласовании с редакцией ed@shalamov.ru. Сайт создан в 2008-2009 гг. на средства гранта РГНФ № 08-03-12112в.