Варлам Шаламов

Олег Михайлов

По самой сути бытия

Дорога и судьба

Поэта Варлама Шаламова читатель знает плохо. Прозаика — и того хуже. Между тем благодаря нравственной наполненности, серьезности содержания, выверенности слова и насыщенности жизненным опытом — благодаря всему этому, произведения Шаламова обладают в избытке той «учительной» силой, которая драгоценна всегда, а в наши дни, когда так много говорится о духовном формировании человека, — в особенности.

Стихи Шаламова — для вдумчивого чтения. В них есть своя, особенная мысль о мироздании, о жизни, о совершенстве природы:

У деревьев нет уродов,
У зверей уродов нет,
Безупречна птиц порода,
Соразмерен их скелет.

Даже там, в камнях пустыни,
В беспорядке диких скал
Совершенством мягких линий
Подкупает минерал.

В этой стройной и прекрасной иерархии природы какое место отведено человеку? В человеке Шаламов видит раньшевсего родство всему сущему, близость и птице, и облакам, и звездам, и даже северному стланику, что терпеливо и стойко пережидает долгие холода тундры. Сила жизни у стланика равнозначна для поэта силе человеческого духа, выстаивающего наперекор тяжким невзгодам:

...Он в землю вцепился руками,
Он ищет хоть каплю тепла.
И тычется встынущий камень
Почти неживая игла...
Но если костер ты разложишь,
На миг ты отгонишь мороз, —
Обманутый огненной ложью,
Во весь распрямляется рост.
Он плачет, узнав об обмане,
Над гаснущим нашим костром,
Светящимся в белом тумане,
В морозном тумане лесном.

Стланик снова и как будто бы окончательно побежден и повержен. «Он — камень. Он — жизнь без движенья, он даже не будет дрожать». Но окончательная ли то победа сил мрака и холода? Шаламов отвечает категорическим «нет». Еще торжествует царство зимы, не ведая о солнцевороте, а стланик уже встает из-под снега:

И черные, грязные руки
Он к небу протянет — туда,
Где не было горя и муки,
Мертвящего грозного льда.
Шуршит изумрудной одеждой
Над белой пустыней земной.
И крепнут людские надежды
На скорую встречу с весной.

Но не пасынок природы, ее страстотерпец и мученик, — человек в стихах Шаламова несет высокую миссию борца за доброе начало в жизни, за нравственные ценности, столь же простые, сколь и очевидные. Спор, который ведется поэтом, — не по мелочам, не по «разночтению», а по самой сути бытия. Недаром его Аввакум, в достаточной степени отошедший от своего исторического прообраза, восклицает:

Наш спор — не церковный
О возрасте книг,
Наш спор — не духовный
О пользе вериг.
Наш спор – о свободе,
О праве дышать,
О воле господней
Вязать и решать.

Как отважные водители фрегатов устанавливали в открытом море точный курс по звездам, так человек, по мысли поэта, должен направлять свою жизнь по абсолютным ценностям, бескомпромиссно руководствуясь истиной. Шаламов открывает в человеческой душе такие запасы стойкости, нравственной прочности и мужества, которые предвещают безусловное конечное торжество над всяческим злом на земле. Это ощущение победы звучно нарастает в его стихах. В поэзии, в неугасимом творчестве видит он подтверждение своему выношенному оптимизму:

Но песня петь не перестала
Про чью-то боль, про чью-то честь.
У ней и мужества достало
Мученья славе предпочесть.
Она звучит в едином хоре
Зверей, растений, облаков,
Ей вторит Берингово море,
Стихия вовсе не стихов.
И на ветру скрипят ворота
Равнинных старых городов,
И песня выйдет из болота
И доберется до садов.
Пусть сапоги в грязи и глине –
Она уверенно идет,
И рот ее в лесной малине,
Сведенный судорогой рот.
Она оранжевою пылью
Покрыта с ного до головы,
Она стоит таежной былью
Перед заставами Москвы.

В лирике Шаламова мы не найдем изысканной звукописи, игры аллитераций. Автора можно было бы упрекнуть иногда в излишней суховатости, скупости стиха, но поэзия для него — это прежде всего мысль о жизни. Подчас в его философской лирике слышны и звуки органногоголоса Баратынскогоили встречаются знаки пастернаковской партитуры. Но именнооригинальность мысли делает их явлением искусства. Жизнь в ее великом, непредугадываемом многообразии проявлений, таких, которым зачастую и имени-то нет, волнует воображение поэта. Все застывшее, впавшее в схему, он объявляет мертвым (в этом смысле программно звучит его стихотворение «Лицо»). И молодой поиск движет поэзию Шаламова вперед:

Огонь, а не окаменелость
В рисунке моего герба.
Такой сейчас вступает в зрелость
Моя горящая судьба.

Ее и годы не остудят
И не остудят горы льда,
У ней и старости не будет,
По-видимому, никогда.
Рецензия на сборник В.Т. Шаламова «Дорога и судьба». Опубликована в «Литературной газете» 31 января 1968 г.