* * *

Бормочут у крыльца две синенькие галки,
И воду воробей из лужи важно пьет.
Щегол уж не творит, а шпарит по шпаргалке –
Я с детства заучил порядок этих нот.

Но прелесть детских лет – не больше, чем невзгода,
Чем тяжесть страшная на памяти моей.
Мне совестно взглянуть под купол небосвода,
Под купол цирковой моих превратных дней,

Дней юности моей, что прожита задаром,
Разорванный, растоптанный дневник,
Соседство смертных стрел, напитанных анчаром,
Опасное соседство книг...

И молодость моя – в рубцах от первых пыток –
Возмездья первородного греха.
Не самородок, нет, а выплавленный слиток
Из небогатых руд таежного стиха.

И зрелость твердая – в крутящейся метели,
Бредущая по лесу с топором...
Я жизнью заболел, и я лежу в постели
И трижды в день глотаю горький бром.