Варлам Шаламов

Джон Глэд

Об изданиях и переводах Шаламова в Америке

Джон Глэд

Я американский русист. С 1973-го года до 1989-го я не мог получить визу и 16 лет занимался диссидентами и эмигрантами. Рукопись «Колымских рассказов» была вывезена из СССР профессором Клэренсом Брауном из Принстонского университета. Он передал ее Роману Борисовичу Гулю, эмигранту первой волны, выпускавшему «Новый журнал». Разрыв в возрасте между ним и Шаламовым был небольшой — всего 9 лет. Гуль печатал по 2-3 рассказа Шаламова в каждом номере.

Прочитав только несколько рассказов, я сразу понял, что Шаламов – большой писатель. Огромная российская травма заставляет вас рассматривать его как политического деятеля, но представьте себе, если бы ничего из описанного в рассказах никогда не было, «Колымские рассказы» всё равно были бы шедевром мировой литературы.

Ходили слухи – и это понятно, ведь, шла холодная война, – что на высоком уровне принято решение отдать предпочтение Пастернаку и Солженицыну, а Шаламов бедствовал в Москве, зная только, что в каком-то эмигрантском журнале в Нью-Йорке выходит по 2-3 рассказика, которые мало кто читает. А Гуль ещё и редактировал их! Но всегда есть напряжение между писателем и редактором, это неизбежно.

В начале 80-х годов я был директором Института имени Кеннана по изучению России. Он теперь входит в Институт им. Вудро Вильсона в Вашингтоне. Главной силой этого центра был Джеймс Биллингтон, теперь директор Библиотеки Конгресса. Джеймс бывал у Надежды Мандельштам, в ее скромной коммунальной квартире, а вернувшись домой в Америку, он создал этот очень важный интеллектуальный центр. Биллингтон мой хороший друг, и я брал у него интервью. Он был под большим впечатлением от Шаламова и дал мне снимок, где Шаламов и Надежда Мандельштам стоят рядом.

Я переводил Шаламова, как если бы я переводил Горация или Вергилия. Никакой обратной связи не было. Я ему написал. Карл Проффер и его жена Эллендэй, которые основали издательство «Ардис», должны были передать моё письмо через Надежду Мандельштам, но ответа я не получил. Не знаю, получил он письмо или нет и сколько он тогда понимал – по состоянию здоровья.

Я начал хлопотать, чтобы издали Шаламова на английском языке, но это было невероятно трудно, приходил отказ за отказом. Я восемь раз ездил в Нью-Йорк. Я писал в университетские издательства но все отказывались. Наконец, крупное американское издательство (W. W. Norton) согласилось. Ответственный за проект редактор Кэрол Хук Cмит выделила аванс – тысячу долларов. Компьютеров тогда не было, и этой суммы как раз хватило, чтобы оплатить работу машинистки. Издали только 2 тысячи экземпляров. Были восторженные отзывы в важных газетах и журналах, и не от кого-нибудь, а от таких фигур как Энтони Бёрджес, Сол Беллоу и Ирвинг Хоу. Гаррисон Солсбери написал, что книга эта – «горсть алмазов».

А книги в магазинах все сразу были раскуплены! Через полгода в издательстве спохватились и напечатали ещё 2 тысячи, а потом еще через полгода столько же. Но кто станет покупать книгу, рецензию на которую он читал год назад? Потом вышел второй том, я озаглавил его «Графит» – по названию одного из рассказов.

Как я уже сказал, компьютеров тогда не было, и издательство должно было после набора отдать книгу на вычитку корректору. Но корректуры не было, и все ошибки наборщика сохранились, вплоть до опечатки в фамилии Шаламова на обложке – «Шаламав».

Первый том был признан одним из пяти лучших переводов 80-го года, и я потом узнал случайно от профессора Джонатана Чейвса, что второй том получил бы такое же признание в 1981-ом году, если бы не все эти опечатки. Рецензии на второй том были хорошие, но не такие восторженные, как на первый, в который я включил только те рассказы, которые просто органически не мог не переводить.

Позже Нортон принял решение пустить нераспроданные экземпляры обоих томов под нож. Я выкупил оставшиеся экземпляры и раздавал друзьям и знакомым. Новый редактор в Лондоне (издательство Penguin), который прочитал первое нортоновское издание, согласился переиздать первый том, а позже издательство выпустило книгу, в которую вошли оба тома. В этом издании было достаточно рассказов, чтобы мы могли сохранить шаламовскую разбивку на циклы. В этих решениях уже участвовала Ирина Павловна Сиротинская, полностью преданный Варламу Тихоновичу человек.

Немного расскажу о спорах между переводчиками. Есть художественный перевод и есть документальный. И это достаточно разные вещи. Мне посчастливилось дружить с критиком и переводчиком Норманом Томасом ди Джованни, благодаря которому Хорхе Луис Борхес стал известен во всём мире. Его жена талантливая писательница, сама переводчица — Сюзан Эш, англичанка. Мы с ней работали вместе, пытаясь создать нейтральный стиль перевода, но не всегда это удавалось. Энтони Бёрджес очень хвалил перевод, но все-таки нам влепил выговор за перевод сленга: «Меня коробит, – писал он – когда русские зэки говорят на американском жаргоне». Но нет общего английского жаргона! В Англии он другой, чем в Америке. Что делать?

Другой пример трудностей, которые могут подстерегать переводчика: Гуль написал рецензию на книгу Нины Берберовой «Курсив мой», обвиняя ее в том, что она не знает разницы между портянками и онучами. Но представьте себе, что вы переводчик — как вы это переведёте?

Переводчик производит самую радикальную хирургию из всех возможных. Лессинг писал, что в музыке есть звуки и длительность, в живописи – краска и пространство, в литературе – язык. А тут переводчик как раз язык подменяет! Это жуткое насилие над произведением.

Но переводчика рассматривают чуть ли не как слепой инструмент. Когда Пикассо подражал Веласкесу, никто не сказал, что его ответное Веласкасу произведение в духе кубизма – кощунство. Когда Элиот стал известным благодаря редактированию Паунда, все признали вклад Паунда. Норман ди Джованни работал с Борхесом, они сидели рядом и спорили друг с другом. У меня ничего этого не было.

В переводе есть сторонники импровизации, но есть и сторонники максимализма, то есть те, кто хочет всё сохранить. Когда писателя называют классиком, и он уже умер, с ним уже не поспоришь. А что делать? Приходится работать на свой страх и риск.

Я потом напишу об этом подробнее.

Опубликовано в сборнике: Варлам Шаламов в контексте мировой литературы и советской истории / Сб. статей. Сост. и ред. С.М. Соловьёв. М.: Литера, 2013. С. 26-28.