Варлам Шаламов
Темы: Спектакли

Ольга Ключарёва

Упрямый замысел народного театра

Театр — всегда путь. Любой театр. И, по большому счёту, истинно оправдывая свой смысл — он есть «Всё или ничего!» На помощь, в точнейшем определении задачи не автора только, но вообще — свободного дела, деятельности — приходит В.Т. Шаламов, спектакль по произведениям и записям которого посчастливилось увидеть в Красновишерске в октябре 2022 года.

сцена из спектакля

Почему же «Всё или ничего»? И почему, на наш взгляд, столь точно в этой фразе можно подойти и к выражению сути народного театра? Если хотя бы ненадолго исключить из поля зрения сопутствующие технические, сколь угодно профессиональные (что бы ни вкладывали мы в слово «профессиональный»!) явные и скрытые составляющие театра, — останется самое главное. Смелость и мужество. Собранность и отдача. Интуитивное чувство партнёра, «подхватываемость» друг друга. Совместное действие и движение действия. И наконец, без всяческих пристроек сколь угодно «профессионального» свойства — обращение к залу.

Явление народного театра и его путь — всегда интересная жизнь. Вдвойне интересно то, что народный театр — и как факт, и как живой и яркий коллектив, есть сегодня. И в наше, собственно, время, и в городе Красновишерск Пермского края, где, несмотря на суровые условия и далеко не радостную повседневную действительность, люди делают удивительное дело.

К спектаклю красновишерского народного театра «Успех».

Шаламов для постановки — автор сложный. Но задачи «поставить» и не существовало. Был найден, пожалуй, единственно верный и одновременно простейший ход. Документальность повествования. Но ещё — динамичная смена действия, когда к нам обращаются будто бы те самые люди... То это форма народного собрания - с поразительно точным попаданием в ситуацию и состояние времени. То - великолепно звучащие, вновь в этой ситуации постановки и стиля, стихи. И много, много иного. Все нюансы раскрывать здесь не станем.

сцена из спектакля

Вот что поразительно. Ты видишь и понимаешь: всё было буквально вчера. И в спектакле, и в самом городе сошлись сразу несколько векторов. Люди — отсюда, события — отсюда. Обычная ситуация — сцена/зал — но мы совершенно забываем об этом.

Оформление — простейшее, что, однако, никак не влияет на точность. Строительные леса, башня. Дерево, бесконечные деревянные конструкции, которые, судя по уникальным фотографиям, сделанным с фотонегативов на стекле - материалу, составляющему особую гордость архивного отдела Красновишерска — были неотъемлемой частью жизни, картиной, существовавшей ежедневно во время строительства завода перед глазами у тех людей, из 30-х, как данность. Эти-то фотографии строительства, будней, в высоком разрешении и в деталях — теперь перед нами. Вот и всё оформление...

сцена из спектакля

Спектакль выстроен таким образом, что, несмотря на необходимую условность, которая присутствует, собственно, в театре всегда, несмотря на также обусловленную рамками театра фрагментарность, мы то и другое во внимание брать в какой-то момент перестаём. Дело ещё и в том, что среди непосредственных участников — никто иной как руководитель архивного отдела Красновишерска, К.А. Остальцев. Вот он только что знакомил нас с экспозициями музея и архива - и вдруг, без всяких поправок на «место и должность» — среди актёров.

С людьми и во времени многое случается порой совсем не то и не так, что и как мы потом читаем (и прочитываем) в написанном про случившееся. И не способ ли понять это — вот такой спектакль? Не самый ли ясный путь для осмысления феномена? Столь действенен и краток путь потому, что он — исключительно в таком театре — непосредственно от сердца к сердцу.

Итак, дорога у народного театра — своя. В том заключаются его особость и ценность, что он абсолютно независим от необходимости соответствовать. Выходим как есть, храбро, на задачу. Остается лишь главное и основное в театре: неподдельный интерес к своему делу. И ещё — уже как результат интереса — сила «сейчас». Очарование ситуации, в которую погружены действующие. Безоглядная смелость артиста, не стесненного «школой», но и оставленного «на произвол судьбы» без «школы» — и есть условие возникновения самого главного: ценного момента искры, случая действенности — которые уже не повторятся как мгновение времени, но которые ни артист, ни мы — кто был в это мгновение в зале, — тоже уже не забудем никогда.

сцена из спектакля