Ольга Ключарёва

Дебин. Пристанище Шаламовского замысла

Магадан — Сусуман — Ягодное — Дебин

Водитель маршрутки, держащегося на ходу и на плаву Мерседеса, видавшего на колымских дорогах всё, подъезжает по дорожке прямо к входу. Я так не просила, но он понимает... Из машины со мною вместе выходят почти все пассажиры. Здесь очень ценят любую возможность выйти из душного и качающегося транспорта в каждый удобный момент. Водитель попался несговорчивый. С большинством пассажиров. Не со мной. И на предыдущей остановке (Ягодное-Дебин – ехать недолго, не то что до Магадана, и я была к разговору расположена, а он не успел еще устать, двигаясь от Сусумана), в артели кого-то взяв, мы что-то успели друг другу сказать. И здесь тоже немного перекинулись. Люди вышли с нами. В солнце и особые золотисто-ржавые цвета мы все вышли сразу. Но остаться было суждено только мне. Что особенно важно – все сразу обратили внимание на памятную доску на стене здания больницы. Все подошли, даже спавший, лежа на всех трех сиденьях ингуш. Все достали свои телефоны и сфотографировали. И даже мне показалась несколько необычной вот такая, несговаривающая, ничем и никем не заготовленная, инициатива. Разные люди, разобщенные до того, вдруг как-то объединились...

Постояв две минутки, попрощавшись, водитель крикнул: «Ну, в машину, а то мы так никогда никуда не приедем!» Здесь так принято. Строгость и дисциплина. Водители на своем уровне – командиры и лидеры, что сами и знают.

Со стороны внутренней части, большого больничного двора, можно зайти. Но если раньше, проходя по коридору, через окна, не увидишь эту площадку, то можно и не догадаться... Дежурная, Людмила Федоровна, говорит: «Видите вот там, труба проходит? Это пищеблок. Скорее всего, Шаламов жил в этой комнатке. Она маленькая совсем». (Версию о том, что это именно та комната, высказали раньше, несколько лет назад, мои друзья, которые приезжали сюда во время экспедиций, которые принимали участие в открытии той самой памятной доски, которые помогали музею, и вот вам, пожалуйста: дежурная отлично помнит и знает подробности!)

В больнице, ныне действующем противотуберкулезном диспансере, который принимает пациентов со всей Магаданской области, я живу третий день. И хотя, конечно, к больным не пустят, – ты все равно, вольно-невольно уже участвуешь в некой внутренней жизни лечебного корпуса. Вот служебная машина подвозит какое-то оборудование. Вот в ту же машину погрузили на носилках неходячего, повезли куда-то, а через несколько часов привезли. Атмосфера деловая, но без суеты и напряжения. Все отлично и много лет друг друга знают.

Шаламовская комната-музей открыта была по инициативе и стараниями, как это часто здесь случается, пары человек. Главный врач Георгий Гончаров и человек, много лет собирающий сведения о происходившем здесь, о многих судьбах заключенных и разных иных людей, прошедших через этот край, Иван Александрович Паникаров. Они и начали. На разных этапах подключались другие люди. И директор артели Владимир Найман. И путешественник и лидер экспедиций и инициативы по увековечению памяти заключенных-греков Иван Джуха. И хранитель наследия Шаламова Александр Ригосик. Журналист, жительница Магадана, Евгения Ильенкова, благодаря которой состоялась моя поездка сюда. Помогают все. Присылают, привозят. Сегодня собран и укомплектован значительный книжный арсенал изданий произведений Шаламова на русском и других языках. Продолжается процесс пополнения коллекции предметов из экспедиций по местам лагерей. Есть и вещи, медицинские инструменты и книги, которыми вполне мог пользоваться в больнице Варлам Тихонович. Не так давно – в августе 2023 г. – экспозиция основательным образом, благодаря Ивану Джухе и Александру Ригосику[1], пополнилась и обновилась.

Сотрудники больницы относятся к своему музею очень бережно. Проводили меня сюда и оставили, сказав, что могу быть здесь сколько хочу.

До встречи в Ягодном с И.А. Паникаровым я, задержавшись на несколько дней в Сусумане, общалась с Михаилом Шибистым – тоже уникальным и увлеченным создателем своих собственных музеев. Музея истории лагерей и Музея СССР. Оба музея, где все собрано и бережно распределено руками одного человека («Небольшой музей-то у меня, всего порядка восьмисот экспонатов», – скромно говорит создатель), а также фотоработы Михаила находятся в ТД «Таежник» на центральной улице Сусумана.

У Ивана Александровича Паникарова, наконец, появилась возможность часть своих экспонатов передать в Дом культуры Ягодного, где дали достаточно пространства. Но основная часть музея по-прежнему находится у него дома.

Я неслучайно ушла немного в сторону и говорю о других инициативах и делах. Во всех случаях, включая и комнату-музей здесь, в Дебине, существует проблема: изменится ситуация – и все под угрозой исчезновения. К И.А. Паникарову прямо домой идут и идут люди. Долго ли так будет и удобно ли этому человеку каждый раз откладывать в сторону дела и отдых и принимать гостей? Михаил Шибистый разместил свои коллекции в магазине. Кто знает, что завтра? Аренда огромная.

Вот и больница. Пока противотуберкулезный диспансер существует. Как и поселок Дебин. Но что дальше? Анастасия Ивановна, провожая меня в музей, предлагает остаться, сделать газету о поселке. Не только полезно будет оживить ситуацию с информацией, не только будет интересно всем читать. В области должны знать и помнить: больница и поселок существуют, здесь есть жизнь. Которая, к сожалению, может и остановиться... Проехав по трассе, сворачивая в поселки, останавливаясь, осматриваясь, я могу сказать: да, на Колыме такие остановки жизни и покидание людьми своих домов в поисках лучшего продолжаются и очень возможны дальше. Проблема растет.

Таковы сумбурные впечатления и ощущения здесь, в Дебине, и в целом, в пути по Колыме...

Шаламов. В значительной степени по впечатлениям и воспоминаниям о годах в Дебине сделан и собран цикл «Левый берег». Там очень много поразительно детального, конкретного. И, на мой взгляд, взгляд любителя, но не исследователя, иногда и детальность эта, и атмосфера, которая удивительным образом складывается и возникает за этой сугубой «вещественностью», часто выходят пострашнее, нежели в других циклах и рассказах. Уникальная память человека. Авторская своеобразная скупость. Способность аккумулировать в одном предложении или абзаце то и так, что будет держать твое внимание, твои силы в напряжении и готовности.

Все ли, что описано в этом цикле, – непосредственно отсюда? Скажем, не трех-, а двухэтажное здание больницы в рассказе «Прокаженные». Да и подвал, где укрылись больной и дежурная сестра женского отделения, изолированные и зараженные проказой, в дебинской больнице существует ли? Не знаю. Но доски пола, по которому ходим здесь сегодня и мы, – те же. Те же лестницы. Те же огромные балки через высокие потолки. Ремонтов, судя по всему, больница пережила не так много, если вообще когда-нибудь пережила.

«Я был только свободным...» Загадочная, необъяснимая с точки зрения здравого смысла фраза Шаламова. У него достаточно еще неразгаданного. Нерасшифрованного. Но и то, что расшифровано давно, часто вызывает вопросы. Шаламов – вне жанров, вне рамок, вне, часто, удобнейшего «здравого смысла». «Я никогда не был вольным, я был только свободным во все взрослые мои годы». О чем он? Выходишь на улицу, обходишь большой больничный забор. Ранним солнечным утром отсюда – невероятные виды. Шаламов был человеком, очень чутко откликавшимся на состояние природы. Состояние дня, которое установила природа. А иногда – часа или даже минуты. За полчаса, которые мы вместе с симпатичной собакой провели здесь в одиночестве, наблюдая, как меняется на глазах картина, многое становится яснее.

Свобода, вероятно – в том, что он, живя годы действительно именно в той комнате, рядом с пищеблоком, окна которой и выходят сюда; живя и видя отсюда происходящее не в стенах больницы, у него за спиной, но перед собой, вот то, что сегодня вижу я – свобода его была в том, что он знал и чувствовал, для чего должен себя сохранить. Сверхзадача его – уже не просто обычного человека, обязанного выжить для, собственно, дальнейшей жизни – заключалась в понимании особого замысла. «Упрямого замысла», – как гениально определил Борис Пастернак. И этот упрямый замысел мог вполне раскрыться для него здесь. Когда он смотрел отсюда на сопки, на солнце, на снег. Или вот как мы с вами сейчас: на кажущуюся бездонной, бесконечной золотую осень.

Человек сохраняет себя ради собственного замысла. Который уже не вполне в его власти.

Все права на распространение и использование произведений Варлама Шаламова принадлежат А.Л.Ригосику, права на все остальные материалы сайта принадлежат авторам текстов и редакции сайта shalamov.ru. Использование материалов возможно только при согласовании с редакцией ed@shalamov.ru. Сайт создан в 2008-2009 гг. на средства гранта РГНФ № 08-03-12112в.