Варлам Шаламов
Содержание | Вперёд>>

№18

Заявление от группы студентов в тройку содействия и коменданту Черкасского общежития I-го МГУ[i] 11 февраля 1928 года.

В тройку содействия и коменданту Черкасского обще-
жития ст-тов 1го М.Г.У.

от ст-тов проживающих в комнате
№ 7б: Шпекторова А. И.[1], Залилова М[2],
Виноградова В, Германова А. П. и Смирнова А.

Заявление

В комнате № 77б вместе в вышеуказанными т. т., проживает студент 2гокурса Судебного отделения Ф-та Сов. Права Шаламов В. Т. которым постоянно производится нарушение всяких правил общежития и в частности нашей комнаты. К числу таковых нарушений нужно отнести:

    По вине Шаламова, во время зимних каникул, была обворована наша комната его другом и приятелем Прозоровым[3], которого он привел переночевать. В результате последний прожил около 3х месяцев. Когда мы с первых-же дней стали возражать и довели до сведения коменданта – Шаламов защищал Прозорова всей, поповской честью[4]. Обложив матом каждого из нас, – говорил, что Прозоров его – хороший друг и что он за его благонадежность ручается. В результате Прозоров обворовал нашу комнату, о чем с повинной, сознался Шаламову через оставленное письмо. Когда мы после покражи стали говорить Шаламову о поступке Прозорова он заявил «Хотя я за него и ручался, но не отвечаю».
  1. Почти каждый день Шаламов бывает активным участником «компаний» в комнатах 9 и 10 куда собираются (к девчатам) его друзья по «станку» как он их рекомендует. Напившись как сапожники, криком, стуком, танцами и пением каких-то «гимнов» «Деньги-деньги. Все за деньги»[5]. Под гитарный перезвон не дают нам ни заниматься ни спать до 3-4х часов ночи. После всего этого, заводит своих, пьяных, друзей к нам в комнату. Натаскает грязных матрацев на стол и под стол – укладывает их спать.
  2. Такая-же самая история случается и днем. Когда мы уходим Шаламов заводит своих друзей в комнату и превращает ее в трактир-хлев как это имело место 10го/IIс.г. (вызыв. коменд.) Напившись до изнеможения он их укладывает спать на кровати. Сам-же зачастую уходит, оставляя их одних. Так что мы приходим, а здесь обитают неведомые личности и в их полном распоряжении комната.
  3. Встречая почти каждый день такие факты, когда мы начинаем говорить об этом Шаламову. Он предпочитает своим долгом выругать каждого из нас своим вульгарным красноречием в перемешку с матом и заявляет — «Плевать я на вас хочу» (с батиной колокольни[6]) и далее переходит опять утверждать — «Это мои друзья по “станку”. Я за них ручаюсь
  4. Из-за такого поведения Шаламова наша комната имеет небрежный вид во всех отношениях Невозможно никак установить чистоту и опрятность. А поэтому на основании вышеизложенного просим тройку содействия и коменданта принять меры к выселению Шаламова из нашей комнаты и общежития – избавить нас от Шаламовщины [ii].

11/II 28 г.[7] к сему подписи Шпекторов

Залилов

Германов

Виноградов

Смирнов

Все изложенное подтверждается со стороны тройки содействия.

Пом. завхоза <подпись нрзб>[iii]

i. Орфография, пунктуация и синтаксис оригинала сохранены. Деление на строки не сохранено.

ii. Это слово подчеркнуто двумя чертами.

iii. Эта фраза записана внизу листа простым карандашом.

Содержание | Вперёд>>

Примечания

  • 1. Шпекторов, Антон Ионович. Родился 1 марта 1904 года в деревне Новые Красники Рославльского уезда Смоленской губернии в бедной крестьянской семье, имевшей одиннадцать душ детей. В силу повреждения шейного отдела позвоночника он был признан непригодным к службе в армии и на фронтах Гражданской войны не воевал. В 1923-1926 годах работал на стекольном заводе в родном уезде. Будучи грамотным (закончил педтехникум), сначала работал при заводе учителем, параллельно подвизаясь в агитотделе, потом руководя заводской политшколой. По общественной и партийной линии дошел до должности председателя волостного комитета ВЛКСМ. В 1926 году вступил в партию. После окончания Университета, в 1931 году поступил на работу в издательство «Советское законодательство», расположенное в здании ЦИК СССР. Данные установлены по материалам его личного дела из Архива МГУ (Ф. 1, оп. 14 л, ед. хр. 1706/1927).
  • 2. Залилов Муса Мустафаевич (Муса Джалиль) (1906-1944) — татарский советский поэт, Герой Советского Союза (1956, посмертно).
  • 3. Личность не установлена.
  • 4. Из этого выражения определенно видно, что Шпекторов был осведомлен о разбирательстве относительно социального происхождения Шаламова.
  • 5. Вероятно, имеется в виду один из многочисленных вариантов знаменитого салонного цыганского романса «Соколовский хор», где есть и такие слова: «Всюду деньги, деньги, деньги/ Всюду деньги, господа. На основе этого текста появлялись и самостоятельные тексты.
  • 6. О существовании «батиной колокольни», то есть колокольни Софийского собора, в котором некогда служил отец Тихон Шаламов, Шпекторов узнал от вологжанина Коробова, что доказывает, что Антон из письма Коробова и есть Шпекторов.
  • 7. Появление этого заявления-доноса именно 11 февраля 1928 года вызывает дополнительные подозрения в его заведомой ангажированности. Так, начиная с письма Коробова, внутри Университета началось инициированное им и Шпекторовым следствие по «делу Шаламова». Приятели действовали последовательно и методично, что явствует из следующих слов письма: «Только до-поры до-времени, чтобы это не было всеобщим разговором среди ребят знающих Шаламова, пока не уместно и не удобно» (л. 26). Далее совершенно логично последовал запрос стипендиальной комиссии 1-го МГУ в Вологду, инициированный Шпекторовым. Затем, после его получения 17 сентября, — заявление Коробова в партийную ячейку Университета, датированное 24 сентября (л. 19). Далее логика нарушается. Следующим убийственным для Шаламова ходом двух друзей должно было стать заявление от соседей по общежитию. Однако сначала в деле появилась выписка из протокола заседания профсоюза от 28 января 1928 года (л. 21), на основании которой вопрос об отчислении Шаламова из Университета был передан на правление вуза, которое состоялось 13 февраля того же года (л. 22). Следовательно, для отчисления Шаламова вполне хватало уже установленного и подкрепленного факта его непролетарского происхождения. Однако Шпекторову этого показалось мало, в связи с чем он инициировал сбор подписей под настоящим заявлением, датированным 11 февраля (то есть всего лишь за два дня до заседания правления), в котором появляются намеки на политическую неблагонадежность Шаламова. Таким образом, Шпекторов собирался, что называется, «утопить» своего соседа-поповича, проявив при этом «пролетарскую бдительность». Тем самым становится понятным не только нарочито уничижительный и обличающий тон заявления, но и его явная ненужность, если бы речь шла просто об отчислении Шаламова из Университета.