Назад
Переписка с Воронской Г.А.
От публикатора
«В ночь на 12 января 1937 года в мою дверь постучали...
С первой тюремной минуты мне было ясно, что никаких ошибок в арестах нет, что идет планомерное истребление целой «социальной» группы — всех, кто запомнил из русской истории последних лет не то, что в ней следовало запомнить...
С 1937 года по 1956 год я был в лагерях и ссылке. Условия Севера исключают вовсе возможность писать и хранить рассказы и стихи — даже если бы «написалось»... В 1949 году, я, работая фельдшером в лагере, попал на «лесную командировку» — и все свободное время писал: на обороте старых рецептурных книг, на полосках оберточной бумаги, на каких-то кульках», — писал В.Т. Шаламов.
То, что написалось тогда, стало знаменитой книгой Варлама Шаламова «Колымские рассказы». Были и другие его книги. Были стихи, высоко оцененные Борисом Пастернаком. Сейчас готовится к изданию четырехтомник произведений В.Т. Шаламова.
В том же 1937 г. был арестован мой дед А. К. Воронский, известный писатель, литературный критик, редактор первого «толстого» журнала «Красная новь». Тогда же была арестована его дочь Галина Александровна Воронская. Как и Шаламов, она отбывала срок на Колыме. Там вышла замуж за Ивана Степановича Исаева, он — студент Литературного института, был арестован в 1936-м. На Колыме родились моя сестра и я.
Дружба моих родителей с Шаламовым длилась долгие годы. Когда у А.И. Солженицына был обыск, Варлам Тихонович часть своего архива отнес к нам. В 1994 г. в вологодском журнале «Лад» опубликованы воспоминания моей матери о Шаламове. В журнале «Время и мы» (1992) напечатаны ее воспоминания о И.Э. Бабеле, Б.А. Пильняке, Е.Д. Стасовой, С.А. Есенине. Архив Г.А. Воронской велик и лишь небольшая его часть известна. Впервые публикуемые письма Шаламова к моей матери относятся к 60-70-м годам.
Яркое своеобразие натуры Шаламова, не сломленное ни Колымой, ни годами, ни тяжелейшими болезнями, выплеснуто здесь совершенно свободно. Его исторические и литературные оценки могут восприниматься как субъективные, но они жёсткой рельефностью высвечивают личность Шаламова, не говоря уже о том, что право на эти оценки выстрадано им с лихвой.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской[1]
Дорогая Галина Александровна!
Мой адрес изменился — теперь надо писать так: Москва, Хорошовское шоссе, д. 10, кв. 3. Переехали мы три дня назад. Здесь две комнаты соединённые.
Прошу писать.
Новостей хороших Вам сообщить не могу — Дементьев[2] (с которым говорил Кондратович[3]) высказался против публикации этих Горьковских писем — с аргументацией, напоминающей худшие времена. Моя заметочка (хотя уже была в вёрстке) снята с номера (в числе многих других); быть может, удастся её определить в 12-й номер.
Я не теряю надежды.
Привет Ивану Степановичу[4], Вале[5] и Тане[6].
На всякий случай вот и телефон новый мой: Д-3-00-80, доб. 4-35.
Г.А. Воронская — В. Т. Шаламову
Дорогой Варлам Тихонович!
Очень Вы меня огорчили своим письмом. Особенно меня удивила позиция Дементьева[7] . Ничего подобного он мне никогда не говорил. Жаль, что Ваша статья снята (кстати, под каким предлогом?). На публикацию писем в журнале «Москва» я почему-то не надеялась, но не ожидала такого активного и недоброго вмешательства Дементьева.
Мои попытки устроить квартирные дела кончились неудачей. Пришлось вернуться в Магадан. Комиссия по литературному наследию Александра Константиновича обратилась в издательство «Советский писатель» с предложением переиздать «За живой и мертвой водой», «Глаз урагана», «Рассказы» и сборник избранных критических статей. Ответа пока нет, но хорошего ничего не жду. Или откажут или будут мариновать. Рада за Вас, что вы получили новую квартиру. Что интересного появилось в журналах? Буду Вам благодарна, если Вы иногда будете мне писать. Над чем работаете? И как Ваши писательские дела? Привет от Ивана Степановича[8] . Он без меня все время болел, вообще, когда вернулась, застала дома хаос и полнейшее запустение. Дети здоровы.
Привет жене.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогие Галина Александровна и Иван Степанович.
После ряда самых энергичных моих демаршей, статья-заметка о «Красной Нови»[9] была напечатана (в майском № 5 «Москвы») и если это хоть в какой-то мере — не то, что поможет, а просто подбодрит Галину Александровну — я буду очень рад.
Прошу писать по адресу: Москва, Д. 284, Хорошевское шоссе, д. 10, кв. 2.
Я длительное время был в больнице (более 3-х месяцев) — но сейчас вышел, получив инвалидность. Работать пока не могу вовсе, что будет дальше — не знаю. Вовсе не знаю, как ваши дела с комиссией по литературному наследству[10]. Напишите.
Заметка («Кр. Новь») здорово сокращена и почищена, но и в этом виде едва нашла себе место в журнале.
Сердечный привет.
Г.А. Воронская — В. Т. Шаламову
Дорогой Варлам Тихонович!
Задержала Вам ответ, потому что хотела достать № 5 «Москва». Большое Вам спасибо за все, и больше всего за доброе отношение к Александру Константиновичу. Заметка, конечно, очень пострадала, но понимаю прекрасно, что Вы тут ни при чем.
По литературному наследию Александра Константиновича ничего нового нет. Лесючевский[11] из издательства «Советский писатель» глубокомысленно читает книги вот уже год и, вероятно, будет их читать очень продолжительное время или просто откажет под каким-нибудь благовидным предлогом. Как Ваше здоровье? На днях встретила Лоскутова, он сказал, что получил от Вас письмо и что Вам лучше. Рада за Вас и надеюсь на Ваше выздоровление. Что интересного в журналах и вообще какие новые книги?
Пишите. Привет от Ивана Степановича.
Г.А. Воронская — В. Т. Шаламову
Дорогой Варлам Тихонович!
Не сердитесь, что мы Вас не навещаем, это происходит не потому, что мы Вас забыли.
Прописка, поиски комнаты заняли так много времени и энергии, что вечерами мы уподобляемся гончим собакам после продолжительной охоты. Только 31-го мы нашли себе крышу и в этот же день я устроила детей в школу. Вчера пришел наш колымский багаж и можете себе представить, что у нас творится в комнате!!! Кстати, у нас всего один стул, да и тот хозяйский. Как только войдем «в норму», обязательно Вас навестим. Как Ваше здоровье? Писать нам лучше по тому адресу, по которому Вы писали нам раньше. Валька Португалов, по-видимому, уже не приедет.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна!
От всего сердца поздравляю Вас, Ивана Степановича и всю Вашу семью с Новым годом. Желаю счастья, здоровья, душевной бодрости и cилы. Оля[12] приветствует и поздравляет Вас.
Приходите, звоните...
В.Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна.
Беспокоит меня очень Ваше нездоровье — так это некстати, обидно, ненужно. В Москве сейчас живу только я один (с Мухой) ибо — ремонт, государственный ремонт, которому нет конца и края. Начали эти работы более месяца назад, Оля и Сережа на даче в Мичуринце, как уж там жить в холода, я и представить не могу. Сережа будет здесь 4-го числа. Оля была за месяц раза два, но без ночевки, сразу же уезжала. У нас еще и плотничьи работы в разгаре, а до малярных далеко. Если будете чувствовать себя получше — может быть, навестите. Я всегда дома, всегда, и рад буду Вам очень. Вале и Гале и Ивану Степановичу мои приветы. Валя Португалов даже не поблагодарил за книжку меня (стихов). Прочли ли в № 4 «Нового мира» воспоминания генерала Горбатова[13] — оказывается, он один из колымских доходяг тех времен. Приезжайте, поговорим о разном.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна. Я болен и не могу Вас навестить. Оля на даче и когда приезжала, говорила, что ничего о Вас не знает. Почему?
Прошу переговорить с Я.Д.Гродзенским[14] по одному делу[15], важному для меня.
Что слышно? Как здоровье Ивана Степановича? Вали? Тани?
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна.
От всего сердца благодарю за письмо. Оно уже запущено в производство ― в самый час его получения с дневной почтой. Оля на даче, Сережа[17] приезжал вчера. Ремонт у нас еще не кончен. Как только будете в наших краях, зайдите хоть на минутку. У меня нет никаких обнадёживающих сведений, но хотелось бы Вам кое-что рассказать из истории с «продолжение следует».
Еще раз благодарю за Вашу сердечную помощь, поддержку.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна.
Сегодня я получил из ГУЛАГа справку, о которой просил. Как видите, все сделали быстро и без бюрократизма и вполне по-человечески. Сердечно Вас благодарю за помощь и поддержку. Обращаться в Магадан уже нет надобности.
Приезжала Оля и была очень огорчена, что Вы ей ничего не написали ― она писала Вам дважды.
Как только почувствуете себя лучше и попадете в город надолго ― прошу зайти ко мне.
Привет И.С. и Вале.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна.
Сердечно рад выходу фрагментов «Гоголя» в «Новом мире»[18]. Я тоже не знал этой работы Александра Константиновича и получил огромное удовольствие от прочтения того немногого, что напечатано. Ваша исключительная заслуга в публикации этой работы.
О.С. вернулась с дачи и очень хотела бы повидаться с Вами.
Привет И.С., Вале, Тане.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна.
Прошу принять мою новую книжку «Дорога и судьба», в которой есть много колымских стихов.
Я привез бы давно лично, но происшествие в Ленинской библиотеке (у меня снова был Меньера[19] приступ) вывело меня из строя.
Привет Вале, Тане и И.С.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Я посылаю Вам свою книжку «Московские облака» с той самой надписью, о которой я говорил Вам в новогоднем письме[20].
Я уже потерял надежду, но с помошью Бориса Николаевича Полевого[21] мне удалось буквально выколотить эту книжку из издательства. Я еше не получил ни авторских, ни заказа в Книжной лавке писателей, но в магазинах «Московские облака» продают.
Мне дали новую квартиру ― дом на Хорошевском провалился под землю в яму Метростроя и адрес мой теперь таков: Д-56 Васильевская ул.― 2, корп. 6, кв. 59 (напротив Дома кино и через дом от Чехословацкого посольства). Тишина такая, в какой я еще не живал в Москве. Квартира коммунальна[я], три семьи (одна из них ― я).
Я всегда считал идеальной экипировкой человека ― это пустая торба, мешок, притом не очень больших размеров. Это ― арестантская классика. И вот оказывается, эта торба разрастается до размеров двух грузовых машин + такси.
Я еще не разобрался путем на новом месте.
Я очень хотел бы знать, как Ваши дела издательские и прочие.
С сердечным уважением
Пусть Иван Степанович, Валя и Таня извинят меня, что не делаю общей надписи[22] на книжке. Так задумано в подражание другой надписи. Конечно, мне бы хотелось выпустить свою «За живой и мертвой водой», — разумеется, только в Советском Союзе.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна.
Поздравляю Вас и всю Вашу семью с Новым годом, желаю добра, счастья.
Во все справочники [...[[23] включена последняя беседа Ленина - с А.К.Воронским и Крестинским[24] [...[[25]. Это — последние визитеры в жизни Ленина 16 декабря 1923 года, за месяц до смерти.
В.Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна!
Сердечно Вас благодарю за такой дорогой подарок.
С удовольствием перечитываю каждую строчку «За живой и мертвой водой» — ведь это наша живая юношеская классика, где мы учили каждый абзац, каждый сюжетный поворот, каждый образ, учились воспитывать в себе единство слова и дела.
Отредактирована книга, прямо сказать, неважно. Режет глаза, например, отсутствие отдельного эпиграфа к 3 части «За живой и мертвой водой»:
«И маршалы зова не слышат,
Иные погибли в бою,
Другие ему изменили,
И продали шпагу свою»
«Воздушный корабль»
Вот этот самый эпиграф — журнальный текст — передавали из рук в руки во всех студенческих общежитиях Москвы, да и не только в студенческих.
Хорошо, конечно, что сохранилось главное посвящение: «Галине, дочери Валентина».
Не делают чести редакции и другие просчеты. Так вовсе не упомянут «Желябов» — книга, прямо сказать, удачная в изображении героев народовольческой эпохи. Такая удача никогда не была потом повторена. Паясничество «Современника»[26] над исповедью самоубийцы Гольденберга, и балаган Трифонова в «Нетерпении»[27] .
«Нетерпение» — это уголовный роман, вроде «Антона Кречета», где упущено все серьезное. Встреча Нечаева[28] с Желябовым — только один из примеров подобного рода.
За последние тридцать лет по «Народной воле» вышел ряд важных работ, одной из которых является работа Троицкого[29] в Саратове, где приведен список поименный всех затронутых народовольческими темами. Этот список включает ПЯТЬСОТ имен по СЕМИДЕСЯТИ процессам (!) Вот тебе и кучка.
Такие сведения помогли бы автору «Нетерпения».
Еще крупней другой просчет, который потом повторен во многих книгах. Дело в том, что истинной героиней, истинной руководительницей «Народной воли» была Ошанина[30], участница Липецкого съезда. Не Перовская, не Фигнер, и именно Ошанина, которая после 1 марта была заграничным представителем «Народной воли». Она-то и вела знаменитую полемику с Кравчинским[31], и если Кравчинский показал во время этой дискуссии: что он «поправел», то Петр Лавров[32], наоборот, «полевел» и поддержал Ошанину во всей этой переписке. Пример первого марта был достаточно убедительным.
Следовало бы помнить также, что именно Ошанина вела переговоры с Дегаевым[33]. Она обещала сохранить Дегаеву жизнь, если тот убьет Судейкина.
За границей была только она одна, Лев Тихомиров[34] не командовал, как говорится, парадом. Он уже собирался вернуться, что и сделал небольшое время спустя.
Ошанина была якобинкой, ученицей Заичневского[35] и Ткачева. Недавно издан двухтомник Ткачева — революционного классика, чьи прогнозы оказались самыми верными. В двухтомнике не забыта и цитата из «Что делать?» Ленина: «Подготовленная проповедью Ткачева попытка захватить власть с помощью устрашающего и действительно устрашавшего террора была величественной».
Вот Ошанина-то и была верной его ученицей. Почему о ней мало пишут? Не только потому, что она всегда звала к конспирации. Ошанина не проходила ни по одному процессу. Входя в судебные документы лишь косвенно. Она и умерла под фамилией Полонской в Париже.
Продолжение 18 сентября 1976 на обороте.
Вот это письмо было подготовлено Вам для ответа. Я не успел его дописать и отослать.
В больницу 59 я попал по «Скорой помощи» в приступе стенокардии — моей старой болезни, хорошо мне известной.
Я очень долго не мог ни с кем связаться. Звонил Вам много раз — и телефон оказался другой. Я благодарю Вас и Ивана Степановича за столь срочную, своевременную и продуманную помощь. Я выписан в среду, 15 сентября, как и обещано врачами и вообще-то мне нечего делать в больнице. Убедившись, что у меня к 70 годам нет ни инфаркта, ни туберкулеза, ни рака, ни сифилиса, ни язвы желудка, врачи выписали меня под надзор поликлиники. У меня был приступ стенокардии, с которым в прошлом я встречался не менее 20 раз.
Иван Степанович ошибается глубоко, что, дескать, неплохо полежать в больнице несколько дней. Лечение, примененное ко мне, удовольствия мне не доставило. Но я уже в 59 квартире, дом 2 по Васильевской, где значительно уютней и полезней, чем в 59 больнице.
Жму руку, привет дочерям.
В.Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогие Галина Александровна и Иван Степанович!
Шлю Вам новую мою публикацию в «Юности» — на этот раз не колымских, а крымских стихов.
Качество стихов говорит о том, что рука и в семьдесят лет тверда.
Шлю привет детям.
Г.А. Воронская — В. Т. Шаламову
Дорогой Варлам Тихонович!
Получили Вашу бандероль. Большое спасибо. Мы искали уже давно этот номер «Юности», но не могли найти. В киоски дают по 2—3 экземпляра и моментально раскупают.
Мы все сердечно поздравляем Вас и очень рады!
Мне больше всего понравилось Ваше первое стихотворение и Ивану Степановичу тоже. Вообще мне показалось, что у Вас несколько изменилась манера письма. (Если так можно выразиться). Она стала более насыщенной, сжатой и в то же время более эмоциональной. Мне это нравится, хотя и прежнее тоже нравилось. Если написала глупость, не сердитесь. Я уже Вам говорила, что у меня «что-то сломалось» в восприятии стихов, это еще случилось на Колыме. И я считаю это одной из горьких своих душевных потерь.
Как Вы себя чувствуете? Вам надо хорошо отдохнуть. Все наши шлют Вам приветы и добрые пожелания, и я, конечно.
В.Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Дорогая Галина Александровна!
Причины, почему стихи меняются — не составляют для работающего тайны.
Объясняется это тем, что стараешься с каждым новым стихом дать что-то новое, свежее.
Для ялтинского цикла, который и составил публикацию в № 10 «Юности», наиболее характерны для автора — является первое и последнее, хотя и миниатюра «Московская толчея» сразу же привлечет внимание очередного Чайковского своей новой сверхэкономичностью и так далее.
Последнее стихотворение — все на повторах и написано в тот момент, когда найдена «Небесная крыша» — то есть крыша мира, тот самый Памир, близ которого мы с Вами живем.
Вторая строфа — отделка на и тех звуковых повторов, к-р-ч.
Первое стихотворение «Мой день расписан по минутам...» продолжает знаменитую лермонтовскую «Русалку». У Лермонтова было пять «о» подряд.
Русалка плыла по реке голубой
Озаряема полной луной.
Пастернак пробовал:
«О, вольноотпущенница. Если вспомнится...» Я тоже выступил: четыре «о» подряд.
Прочь этот ворох старых писем
Их шорох — гром.
Здесь на две строки целых пять «о». Стихотворение родилось тогда, когда была найдена новинка «шорох — гром» с тремя «о».
Стихи пишут по законам звуковых повторов — что я и показываю во всем ялтинском цикле.
Стихотворение о Чехове — давнее мое желание рассчитаться с родственниками Чехова за этот музей, за этот дом-комод, где М.П. Чехова жгла чеховские письма и вымарала все, что казалось ей опасным для семьи.
«Дом-комод» — это музей родственников Чехова, а не его самого. К сожалению, меня не было в Москве (я был в больнице и не настоял на том, чтобы оставить последнюю строку).
«Юмористики лишила»: А.П. Чехов, после Сахалина (с 1890) прожил целых 14 творческих лет, не написал ни одного юмористического рассказа, хотя именно ими он и вошел в литературу.
Это общеизвестные данные, и именно с Сахалина Чехов оставил все это.
Ивану Степановичу шлю привет, а также Вашим дочерям.
Поздравляю всю Вашу семью по-старинному, что было когда-то весьма модно — с наступающим Новым годом! Шлю наилучшие приветы.
В. Т. Шаламов — Г.А. Воронской
Галина Александровна.
Сейчас в Москве во всех аптеках нембутала [...] полно[36]. Чего Вы спите? [...] ждать не надо. Он будет выдаваться только через год.
А вот и стишок специально для Вас:
Капля крови тут есть Хрущева
В том, что Вы - здесь, а не там.
А, как правильно — «шва» или «шова»
Я, наверно, не знаю сам.
Привет И.С. и особенно дочерям, о которых и идет речь в этом стишке.
Вместо послесловия: из письма И.С.Исаева А.С.Яроцкому[38]
[...]Варлама Тихоновича похоронили по христианскому обычаю. Отпевали в церкви. Есть такая в Замоскворечье в Вишняковском переулке (недавно мимо нее проходил). В церкви после отпевания читали его стихи, много фотографировали. Затем состоялось захоронение на Кунцевском кладбище. Это своего рода филиал Новодевичьего. У могилы тоже читали стихи. Народу было порядочно, два полных автобуса. Руководили всем этим какие-то девицы, одетые в глубокий траур и все прочее. Вобщем многое в этом было сделано не для его памяти, а для чего-то другого. Очень жалею, что сердечный приступ не позволил мне быть на похоронах. Я бы наверное был бы там единственным, кто знал покойного в рубищах и голодного. Вспомнил я, как ты с Марией Павловной[39] долгое время откармливали его после освобождения.
Он потом рассказывал мне, как за многие годы почувствовал себя в семье человеком.
Почему его хоронили по церковному обряду, сказать не могу. Вообще человек он был неверующий, хотя и сын священника[...]
Личный архив Т.И. Исаевой.Примечания
- 1. Воронская Галина Александровна (1914— 1991) — дочь А. К. Воронского, знакомая c Шаламовым по Колыме.
- 2. Дементьев А. Г. (1904—1986) — литературовед, член редколлегии журнала «Новый мир», председатель комиссии по литературному наследию А.К.Воронского (1884-1937), отца Г.А. Воронской (1914-1991).
- 3. Кондратович А. И. — член редколлегии журнала «Новый мир».
- 4. Исаев И.С (1907—1990) — муж Г.А.Воронской.
- 5. Исаева В. И. (1945—1991) — дочь Г.А.Воронской.
- 6. Исаева Т. И. (1951) — дочь Г.А.Воронской.
- 7. Дементьев Андрей Дмитриевич; заметка В.Т. Шаламова об А.К. Воронском в ж. «Москва», 1958, № 5, была существенно сокращена.
- 8. Исаев Иван Степанович — муж Г.А. Воронской. Валя и Галя — дочери ГА. Воронской и И.С. Исаева.
- 9. А.К.Воронский был редактором журнала «Красная Новь».
- 10. Речь идет о комиссии по литературному наследию А.К.Воронского.
- 11. Лесючевский Николай Петрович (1908— 1978) — директор изд-ва «Советский писатель».
- 12. Неклюдова О. С. (1909—1989) — жена В.Т.Шаламова.
- 13. Горбатов Александр Васильевич (1891—1971) — генерал армии, был репрессирован в конце 30-х годов (до 1943 г.), написал воспоминания о лагере.
- 14. Гродзенский Я.Д. (1906—1971) — друг В.Т.Шаламова.
- 15. Речь шла о пенсии для В.Т.Шаламова. Ему не хватало для стажа несколько месяцев, документов не было, и Г. А. Воронская дала свидетельские показания о его работе.
- 16.
На конверте имеется приписка: «17.VV.64, 11 часов 25 мин.
Уважаемая Галина Александровна!
К сожалению, не застал Вас дома. Не знаю даже, когда можно было бы переговорить с Вами.
Мы были бы очень признательны, если бы либо сообщили, когда можно повидать Вас, либо наведались лично к Варламу Тихоновичу - он всегда дома. С уважением
Ян Гродзенский».
- 17. Неклюдов С.Ю. (1941) — сын О.С.Неклюдовой.
- 18. Речь идет о публикации отрывков из книги А.К.Воронского «Гоголь».
- 19. Болезнь внутреннего уха.
- 20. Надпись на книге: «Колымчанке Галине ― дочери Валентина. Москва, сентябрь 1972 г. В.Шаламов».
- 21. Полевой Б.Н. (наст. фам. Кампов) (1908—1981) — писатель, с 1962 г. — главный редактор журнала «Юность».
- 22. В книге А. Воронского «За живой и мёртвой водой» есть посвящение: «Галине, дочери Валентина». Книга посвящена Г. А. Воронской.
- 23. Слово неразборчиво.
- 24. Крестинский Н.Н. (1883—1938) — политический деятель. Член Политбюро Оргбюро ЦК и секретарь ЦК в 1917-1921 гг. Член ВЦИК, ЦИК СССР. Репрессирован. Реабилитирован посмертно.
- 25. Слово неразборчиво.
- 26. Л. Каменев пишет в некрологе («Из далекого прошлого», «Пролетарская революция», 1922, № 5): «Одним из первых, кого привлекла к работе группы «Освобождение труда», был И.П. Гольденберг... И.П. входил в состав редакции всех большевистских журналов, был членом ЦК партии.
Во время войны занял вместе с Плехановым позиции оборончества, был против развязывания революционного восстания. В 1917г. примкнул к группе «Новая жизнь». С делегацией первого ВЦИК уехал за границу. Появился в Москве и в 1920 г. (по др. сведениям в 1921) был принят в РСДРП(б).
А. Голубков в книге «На два фронта», М., 1933, говорит о туберкулезе И. Гольденберга. Л. Каменев сообщает, что он «проработал 6 месяцев и умер от паралича сердца».
Сведений о самоубийстве И.П. Гольденберга не удалось обнаружить. По приезде из-за границы Гольденберг работал в НКИД зав. отделом печати и информации.
Официальную версию с глубокой скорбью подтверждают «Правда» и «Известия» от 3 января 1922. Похоронен на Ваганьковском кладбище 5 января 1922 г. - 27. Роман Ю. Трифонова «Нетерпение» (1973) исследует исторические корни революционного нетерпения на примере народовольца А. Желябова.
- 28. Нечаев Сергей Геннадьевич (1847—1882) — организатор тайного общества «Народная расправа», умер в Алексеевском равеллине Петропавловской крепости.
- 29. Троицкий Н.А. Царские суды против революционной России. Политические процессы 1871—1880гг. Саратов, 1976.
- 30. Ошанина Мария Николаевна (1853—1898) — участница кружка Заичневского в Орле (1874—1875), член «Земли и воли», исполкома «Народной воли», С 1882 г., представитель исполкома за границей.
- 31. Степняк-Кравчинский (настоящая фамилия Кравчинский) Сергей Михайлович (1851 — 1895) — писатель, народоволец, автор романа — «Андрей Кожухов».
- 32. Лавров Петр Лаврович (1823— 1900) — философ, идеолог революционного народничества.
- 33. Дегаев Сергей Петрович (1857—1921) — народоволец, в 1882 г. завербован охранкой, в 1883 г. убил жандармского полковника Судейкина Георгия Порфирьевича (1850—1883).
- 34. Тихомиров Лев Александрович (1852—1923) — народник, публицист, с 1882 г. представитель исполкома «Народной воли» за границей. Затем отошел от революционной деятельности.
- 35. Заичневский Петр Григорьевич (1842—1896) — революционер. В 1862 г. написал в заключении прокламацию «Молодая Россия», свыше 20 лет провел на каторге и в ссылке. В 1874 г. организовал кружок «орлят».
- 36. Шаламов и Воронская не могли спать без снотворных.
- 37. На Колыме кормящим матерям выписывали молоко.
- 38. Яроцкий Алексей Семёнович — экономист, был репрессирован, работал главным бухгалтером в Центральной больнице для заключенных. Упоминается в рассказе Шаламова «Путешествие на Олу». Автор книги «Золотая Колыма». Друг И.С. Исаева.
- 39. Мария Павловна - жена А. С. Яроцкого. Будучи вольной, приехала на Колыму к заключённому мужу.
Все права на распространение и использование произведений Варлама Шаламова принадлежат А.Л.Ригосику, права на все остальные материалы сайта принадлежат авторам текстов и редакции сайта shalamov.ru. Использование материалов возможно только при согласовании с редакцией ed@shalamov.ru. Сайт создан в 2008-2009 гг. на средства гранта РГНФ № 08-03-12112в.