«Мыслями этими грустными…»

Комментарий В.В. Есипова

Публикуется впервые. Автограф — РГАЛИ. Ф. 2596. Оп. 3. Ед. хр. 10. Л. 44. Печатается по магнитофонным записям 1967 г. В Списке1969 под 1953 г. обозначено «Блаженны неузнанные» (Ср.: «Кровь должна быть настоящей, безымянной», записная книжка конца 1960-х гг. — ЗапКн. С. 352). Несколько неожиданными кажутся строки: «Блаженны прозаики, / Ибо они не узрели тебя, боже». С одной стороны, здесь можно увидеть убеждение Шаламова в приоритете поэзии перед прозой, а также свидетельство того, что к тому времени Шаламов еще не начал работать над КР. С другой стороны, примечательный факт: несколько позже в той же тетради появилась запись Шаламова (с пометой «Развить в статью»): «Я понимаю, почему Б. Л. (Пастернак — В. Е.) говорит о необходимости заниматься прозой для поэта. Не все можно выразить стихами. Во время работы над прозой рождаются, утверждаются стихи. И во время работы над стихотворением стихотворение спотыкается о „прозаическую“ мысль о явлении, которую лучше развить в прозе. Происходит взаимообогащение жанров. Для прозаика же ясна необходимость заниматься стихами...» (Л. 29 об.). Знаменательна и цитата из «Спекторского» Пастернака, венчающая эту запись: «За то, чтобы поэтом стал прозаик / И полубогом сделался поэт». Разумеется, все это не значит, что писать колымскую прозу Шаламов начал под влиянием Пастернака — заготовки к ней делались еще на Севере (см. «Заметки о колымской природе» — Шсб-5). Крайне интересен также набросок письма к Пастернаку от 19 октября 1954 г., где Шаламов пишет о работе над рассказами: «Дорогой Борис Леонидович! Какая это адски трудная штука — рассказы. Столько врывается лишнего, отталкивающего в сторону заданную тему и такого, чему приходится давать место, открывать дверь в рассказ. Роман, вероятно, еще труднее. Мой личный опыт требует таких качеств, которые могут дать хорошие мемуары — т. е. некий литературный полуфабрикат, только такими великанами, как Герцен, превращающий мемуарную запись в полностью художественную величину. Реализация моего опыта в рассказы неминуемо уменьшит впечатление. Притом форма тех рассказов, и наших и переводных, которую я знаю за всю мою жизнь, не кажется мне идеалом. И не так мне хотелось бы писать рассказы, как Чехов, как Генри, как Хемингуэй. Проза рассказа должна быть сухой и строгой, с весьма осторожным использованием метафор, без уклонений в сторону. Ход рассказа должен быть убыстряющийся. Если не событие, то настроение сгущается и сгущается и обрывается вдруг. Если хочется его перечитать, то перечитать с начала до конца (а не просматривать лучшие места). Вот над такими северными рассказами я и работаю» (Там же. Л. 61 об.– 63. Публикуется впервые). Стихотворение построено как парафраз «Нагорной проповеди». Ср.: Блаженны неузнанные, / Ибо тех есть царство небесное Блаженны прозаики, / Ибо они не узрели тебя, боже. — «Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф. 5: 3–11).