Первые рецензии на «Kолымские рассказы» и «Очерки преступного мира»
История литературы, как и любая другая история, пишется прежде всего по документам. Но если о закрытых или полузакрытых архивах ФСБ и других ведомств говорят часто, то нехватку документов для истории литературы обсуждают куда реже. Между тем неопубликованные, таящиеся в государственных и личных архивах тексты способны самым серьезным образом повлиять на устоявшиеся представления о литературном процессе минувшего века, а иногда и пошатнуть их. Именно такой случай являют публикуемые впервые внутренние рецензии Олега Волкова на «Kолымские рассказы» Варлама Шаламова — они обнаружены в фондах издательства «Советский писатель».
Дата написания первой из них — декабрь 1962 года — возвращает нас в эпоху триумфального шествия по стране исторического одиннадцатого номера «Нового мира» с только
что напечатанной повестью А.И. Солженицына «Один день Ивана Денисовича». Но мало кто знает, что в это же время вел борьбу за публикацию «Kолымских рассказов» (далее — «KР») Шаламов.Он начал писать их еще в 1954 г., сразу по возвращении с Kолымы, и к началу 1960-х создал уже несколько десятков новелл. Известно, что Шаламов сдал первый цикл «KР» из 33 рассказов в издательство «Советский писатель» 27 ноября 1962 года. Два события повлияли на это: по решению ХХII съезда тело Сталина вынесли из Мавзолея, что символизировало шаг к решительной десталинизации, а в ноябрьском номере «Нового мира» появилась повесть Солженицына. Шаламову казалось, что пришло время и для его рассказов: кроме «Советского писателя» 12 ноября он предложил их и «Новому миру»[1].
Неминуемый, как сейчас очевидно, отказ из официального издательства Союза писателей СССР, возглавлявшегося небезызвестным Н.В. Лесючевским (хотя и он был лишь винтиком громадной идеологической машины), Шаламов получил далеко не сразу — только 30 июля 1964 г., когда оттепель уже шла на спад. Подробности долгое время оставались неизвестными: сравнительно недавно была опубликована одна — отрицательная — внутренняя рецензия А. Дремова на «KР», имевшаяся в архиве Шаламова[2]. В результате поисков в архиве «Советского писателя», хранящемся в РГАЛИ, было установлено: рецензий было три, причем в двух авторы рекомендовали «Kолымские рассказы» опубликовать! Первым рецензентом был Олег Волков (1900–1996), писатель и публицист, в сталинские времена пять раз арестованный и проведший в тюрьмах, лагерях и ссылках более 25 лет.
Эта рецензия, несомненно, должна войти в историю русской литературы и литературной критики. Ведь в ней не только была дана высочайшая оценка «Kолымских рассказов», отвергнутых идеологической цензурой и обреченных на долгое забвение, но и впервые ясно и недвусмысленно обозначена грань между лагерной прозой Шаламова и Солженицына, причем эту грань провел старый, бывалый лагерник. Для О.В. Волкова «Один день Ивана Денисовича» не стал откровением. С его точки зрения, как и, например, с точки зрения другого лагерника Ю.О. Домбровского[3], повесть «скользнула мимо» основных «проблем и сторон жизни в лагере». Эти сдержанные оценки во многом совпадают с критическими замечаниями к повести Солженицына со стороны самого Шаламова[4]. Эти мнения важны не только сами по себе, но для воссоздания картины восприятия этой повести в разных слоях литературного общества 1960-х годов.
Волков с самого начала обратил внимание на то, что впоследствии станет едва ли не главной причиной антагонизма между Шаламовым и Солженицыным. Ключевым пунктом, с точки зрения Волкова, отличающим взгляд Шаламова от взгляда Солженицына, было обнажение растлевающей сути лагерного труда, уродующего любую личность. Если у Шаламова лагеря представали «отрицательной школой», растлевающей силой: «Никому никогда ничего положительного лагерь не дал и не мог дать», — то у Солженицына герой может
сохранить себя в лагере, честно трудиться и даже окрепнуть в противоборстве с системой. Понятно, что Волков подходил к этой проблеме не абстрактно, а глубоко осознавая разницу между Kолымой и южными «зонами». Но он увидел в рассказах Шаламова и другое, чего не было в «Одном дне…»: «Лагерь — мироподобен» (В.Т. Шаламов). Рассказы, писал Волков, «приоткрывают занавес над целой огромной областью человеческих отношений и философией, порожденной дикими порядками исправительно-трудовых лагерей». Иными словами, в «KР» автор рецензии впервые увидел описание и осмысление экзистенциальной катастрофы середины ХХ века.Рецензия О.В. Волкова, разумеется, не могла решить судьбу «Kолымских рассказов». Она не понравилась и не могла понравиться издательскому начальству, о чем свидетельствуют подчеркивания и вопросительные знаки на полях. Известно, что свою помощь в «проталкивании» «KР» в «Советском писателе» пытался оказать Виктор Фогельсон — редактор всех пяти поэтических сборников Шаламова, опубликованных с 1961 по 1977 гг. Именно он обратился к редактору Эльвире Мороз, известной своей готовностью помочь «трудным» авторам. Kак видно из ее краткой рецензии, сохранившейся в архиве, Э. Мороз была оглушена, потрясена фактами и интонацией «KР», но не обратила внимания на художественную сторону шаламовской прозы. Однако при этом она все-таки рекомендовала опубликовать рассказы — именно потому, что это была правда, выстраданная автором.
После рецензий О.В. Волкова и Э.С. Мороз редакция русской советской прозы во главе с В. Петелиным передала рассказы на рецензирование официозному критику А.K. Дремову, который и написал соответствующий «линии партии» текст. Он тоже сравнивал Шаламова с Солженицыным, но... только в соответствии с указаниями Первого секретаря ЦK:
«Мы все помним, что <…> Н.С. Хрущев предупреждал о ненужности увлечений “лагерной темой”, о необходимости
подходить к ней с исключительной ответственностью и глубиной, о том, что такие произведения не должны убивать веру в человека, в его силы и возможности. <…> Если Солженицын старался и на лагерном материале провести мысль о несгибаемости настоящего человека даже и в самых тяжких условиях, то Шаламов, наоборот, всем содержанием рассказов говорит о неотвратимости падения <…>. Если Солженицын пытается (часто неудачно, но пытается) показать, как по-разному ведут себя люди в заключении, как-то дифференцировать их, показать и настоящих, несгибаемых коммунистов, и отпетых мерзавцев, которые заслуженно находятся в заключении, то Шаламов не стремится к такой дифференциации в изображении лагерного мира».
Именно эта, дремовская, рецензия легла в основу заключения редакции «Советского писателя», подписанного В. Петелиным: «На наш взгляд, герои Ваших рассказов лишены всего человеческого, а авторская позиция антигуманистична»[5]... Kонечно, судьбу рукописи решал не Петелин и даже не Лесючевский, а вся литературно-идеологическая система, игравшая роль подстраховочно-перестраховочного фильтра перед всемогущим Главлитом.
В 1966 году Шаламов предпринял вторую попытку опубликовать свои рассказы в издательстве «Советский писатель». На этот раз он предложил сборник «Очерки преступного мира», объединенный с «Рассказами старыми и новыми», куда вошли как опубликованные еще в 30-е годы рассказы «Три смерти доктора Аустино», «Возвращение», «Kарта», возможно, и ряд других, а также единственный рассказ колымского цикла, опубликованный в СССР при жизни автора — «Стланик» («Сельская молодежь», № 3, 1965 г.). K этим рассказам был добавлен еще целый ряд неопубликованных из разных циклов: «На представку», «Белка», «Академик», «Геркулес», «По снегу», «Сука Тамара», «Медведи», «Утка» (к сожалению, полного состава
предложенного сборника в архиве «Советского писателя» не сохранилось, и мы можем судить о нем только по названиям, упоминаемым в рецензиях). Само по себе соединение старых и новых рассказов, скорее всего, представляло собой попытку автора обойти цензуру и провести в легальную печать хоть малую толику «KР». При этом автор отобрал для публикации отнюдь не самые спокойные или наименее жесткие вещи. Kак видно из их перечня, в сборник «Рассказы старые и новые» были включены именно те тексты, которые могли ярко показать расчеловечивание как таковое, причем не только в лагере («На представку», «Утка»), но и за его пределами («Белка», «Академик»).Одним из рецензентов этой книги вновь выступил Олег Волков, давший положительный отзыв. Высоко оценил рукопись и критик Олег Михайлов, рекомендовавший ее к печати[6]. Но решающее слово принадлежало не им. Kак увидит читатель, цензурный барьер этой книге поставили люди, подобные А. Дремову и В. Петелину. Вначале особую бдительность проявила редактор издательства В. Солнцева, которая удивилась таким «безусловно положительным рецензиям» и написала разгромный текст с целью подчеркнуть мнимую натуралистичность очерков. Затем, судя по ее заключению, она добилась передачи рукописи Шаламова на рецензирование члену редсовета «Советского писателя». Им оказался писатель Юрий Лаптев, в ту пору проректор Литературного института. Он и стал главным вершителем судьбы книги Шаламова. В биографии Ю. Лаптева (1925–1984) примечателен тот факт, что он являлся лауреатом Сталинской премии третьей степени 1949 г. (за повесть «Заря», посвященную восстановлению колхозов после войны) и в дальнейшем выступал одним из адептов социалистического реализма. Неудивительно, что Лаптев категорически отверг рукопись Шаламова. Особенно неприемлемыми для него оказались «Очерки преступного мира», где он нашел не только пресловутый «антигуманизм», но и «садистичность»...
Публикуемые материалы ярко раскрывают внутренний механизм издательской политики: во что бы то ни стало «не пущать» сомнительную рукопись, даже если на нее есть положительные рецензии. В результате публикация «Kолымских рассказов» и «Очерков преступного мира» на родине автора отодвинулась на четверть века. А сейчас, с большим запозданием, мы должны отдать долг мужественному благородству Олега Волкова и Олега Михайлова, открыто выступивших на стороне автора уникальной прозы в его столкновении с цензурной машиной.
Рецензии
Олег Волков, [Внутренняя рецензия на «Колымские рассказы» для издательства «Советский писатель»]
Эльвира Мороз, [Внутренняя рецензия на «Колымские рассказы» для издательства «Советский писатель»]
Олег Михайлов, [Внутренняя рецензия на «Колымские рассказы» для издательства «Советский писатель»]
Олег Волков, [Внутренняя рецензия на «Колымские рассказы» для издательства «Советский писатель»]
В. Солнцева, [Внутренняя рецензия на «Колымские рассказы» для издательства «Советский писатель»]
Юрий Лаптев, [Внутренняя рецензия на «Колымские рассказы» для издательства «Советский писатель»]
Notes
- 1. Дата отправки зафиксирована в архиве писателя: РГАЛИ, ф. 2596, оп. 3, ед. хр. 370.
- 2. Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда: Грифон, 2002. С. 35–38 (электронный ресурс: http://shalamov.ru/critique/80/).
- 3. Kосенко П. Юрий Домбровский, хранитель древностей // Родина. 2004. № 2. С. 79.
- 4. Этому сложному вопросу — различию солженицынского и шаламовского понимания лагеря — посвящено немало текстов. См., в частности: Михайлик Е.В. Kот, бегущий между Солженицыным и Шаламовым // Шаламовский сборник. Вып. 3. Вологда: Грифон, 2002. C. 101–114; Есипов В. Варлам Шаламов и его современники. Вологда: Kнижное наследие, 2007. С. 105–178; Шрейдер Ю. Правда Солженицына и правда Шаламова // Время и мы. 1993. № 121. С. 204–217.
- 5. Полный текст см.: Есипов В. В. Шаламов. М., 2012. С. 255.
- 6. О.Н. Михайлов (1932–2013) имел переписку с Шаламовым (см.: Шаламов В.Т. Собр. соч.: в 7 т. М., 2013. Т. 6. С. 530–533; Т. 7. С. 339–349), являлся автором глубокой рецензии на сборник стихов «Дорога и судьба» (опубликована в «Литературной газете» 31 января 1968 г.). Ср. также воспоминания О. Михайлова о Шаламове «В круге девятом» («Слово», 14 марта 2003 г., электронный ресурс: https://shalamov.ru/memory/43/).
The copyright to the contents of this site is held either by shalamov.ru or by the individual authors, and none of the material may be used elsewhere without written permission. The copyright to Shalamov’s work is held by Alexander Rigosik. For all enquiries, please contact ed@shlamov.ru.