Варлам Шаламов
<<Назад | Содержание | Вперёд>>

Новые главы шолоховского романа

[Наброски отзыва на главы из романа М.А. Шолохова «Они сражались за Родину»]

Выступление Михаила Шолохова с новыми главами старого романа «Они сражались за родину» (газета «Правда» 12, 13, 14 и 15 марта 1969 г.) привлекает внимание по ряду причин.

Несмотря на строжайшее запрещение всякого упоминания о лагерной теме [1] — главной теме советского времени — в художественных, мемуарных, поэтических аспектах — время берет свое и замолчать лагерную тему оказалось невозможным.

Нобелевскому лауреату [2] предложено дать художественное объяснение недавнего прошлого.

То, что именно Шолохов берется за эту работу — говорит о том, что используется самая крупная художественная артиллерия, какая только есть в распоряжении правительства, ибо замолчать лагерь оказалось невозможным.

Это первое.

Второе — очевидно, правительство считает, что данное Шолоховым решение лагерной темы (или сталинской темы — это одно и то же), является удовлетворительным или хорошим, или отличным. Публикация глав романа в «Правде» тоже говорит за то, что решение удовлетворительное, приемлемое, а, может быть, превосходное.

Все это принимается читателем с высшим удовлетворением. Значит, с лагерной темы снят запрет, новые главы романа Шолохова печатаются затем, чтобы их обсуждали.

Это — бесспорно. Нас приглашают принять участие в обсуждении этих тем.

При всех обстоятельствах публикация новых глав есть разрешение, приглашение, повод принять участие в их обсуждении.

Согласен я или не согласен с точкой зрения Шолохова на Сталина или на советский Освенцим — это вопрос другой. Ибо если не обсуждать, то для чего и печатать миллионным тиражом.

Литературные достоинства этой художественной скороговорки невысоки. Шолохов торопится высказать свое мнение и о гражданской войне, и об армии, и о Сталине, Ежове и Берии, и колхозах, индустриализации, и Пушкине, и сталинских лагерях и Гитлере, вредительстве в колхозах. Всему Шолохов дал объяснение, утешил все тревоги.

Напрягаться искать разницу между речью героя <и> — авторской нужно потратить слишком много сил.

Где же этот лагерь, пробыв в котором четыре с половиной года, генерал настроен столь оптимистично.

Это — Сибирь.

Это — не Колыма. Ибо Колыма 1937, 1938, 1939, 1940, 1941 и далее до 1953 года включительно — это лагерь уничтожения.

С другой стороны, «пик» лагерного «произвола» (произвол в кавычках, ибо произвола в лагерях тридцатых годов никогда не бывало — волос с головы арестанта не упал бы без приказания Москвы).

Это 1938 год. Для воли, для арестов — тридцать седьмой, а для лагерей — тридцать восьмой. Все, что было до и после тридцать восьмого — слабее, хоть тоже полно крови.

Итак, Шолохов называет важный год лагерной жизни — тридцать восьмой. Берет на себя большую ответственность.

Балагурить по поводу пролитой крови нельзя.

Лагерь тридцать восьмого, где генерал получил вечную память шрамы на ногах — рубцы от пиодермии или цинги, или пеллагры, или алиментарной дистрофии — весь этот букет лагерных болезней оставил следы на ногах генерала.

Как же это случилось? А вот как.

Цитата [3]

Как же генерал остался в живых?

Разве можно работать с опухшими ногами? А если «выгоняют», то как выполнить урок, норму, задание, чтобы не снизили пайку?

Генерал объясняет, что действительно не мог работать и ноги опухали от голода и не выполнял «нормы».

Кто же ему помогал? — Товарищи. И генерал произносит тост в честь дружбы.

Но ведь подобным заболевал не один генерал в миллионных и стотысячных лагерях.

Голодают все — если у одного из рабочих пухнут ноги от голода и гной течет от цинготных ран?

Никто из товарищей кормить генерала не будет.

Нужен либо счастливый случай, как у генерала Горбатова [4], или чтоб помогало начальство: начальник лагеря, начальник отряда охраны, уполномоченный.

Но ни один из начальства лагерей в 1938 году не решился бы принести кусок хлеба заключенному, хоть и генералу — его расстреляли бы самого — доносы писали все на всех.

А товарищи, вся бригада одинаково « доплывают», и если уж есть у всех опухшие ноги — значит <...>.

Что лекарство от язв — самый лучший антисептик — табачная зола хорошо известно всякому лагерному фельдшеру тех лет. Табачная зола же, применение ее говорит о том, что медпомощь была плохой, ужасной.

Генерал восхищенно и умело латает туфли хозяйки — оказывается, в лагерной «академии» он выучился сапожничать, класть печи, плотничать. [5]

Повезло генералу. В лагере учат копать траншеи, кайлить каменную породу, катать тачку, насыпать камнем грабарку. В лагере учат лесоповалу. Вот основные профессии. Сапожничать там не учат. Скорее всего генерал-доходяга был снят с траншеи и направлен на отдых как инвалид. Вот тут он мог подучиться и сапожничать и плотничать.

Повторение же шутки о «лагерной академии» — неуместно. Такая поговорка есть, но это мрачная арестантская поговорка. Вроде поговорки «Бутырок» — «лучше быть здоровым на воле, чем больным в тюрьме».

<Далее рукопись переходит в отдельные замечания, отчасти повторяющие вышеприведенный текст, при этом четко расшифровываются лишь отдельные фразы — ред.>

Четыре года, которые генерал пробыл в лагерях, конечно, немного, но ничего, кроме возмущения, гнева это пребывание не может оставить в человеке.

Тон нехорош.

Вряд ли старого генерала надо было учить сапожничать, плотничать... Восхищаться этим приобретенным мастерством — подло.

Все, что касается Сталина,[6] достойно удивления. Неужели до сих пор писатель не мог разобраться для себя в этом вопросе? Сталин (выдает) автора именно потому что писательской совести у Шолохова нет.

Враг — Ежов[7]...

Сцена рыбалки. Затянута... В памяти — страницы ловли сома в «Жизни Клима Самгина».

Художественная сторона дела дана для реализма на невысоком уровне.

Я не принадлежу к поклонникам Солженицына. «Один день Ивана Денисовича», на мой взгляд, имел много просчетов, фальшив, о лагере как о благодатной школе никуда не годится.

И лагерь, и роль Сталина в нашей жизни — все это дело будущего.

Мораль растления в деревне — доносы друг на друга, и там, и там — все это верно.

Но дело, конечно, не в доносах. Доносы — это то, что < ... > правит. Климат времени.

А правит климат времени сверху.

Разве не в этом главные решения ХХ и ХХII съездов.

Разве не оставил генерал Тодорский (прототип?) [8]...

А доносы — это все попутно.

Пушкин:
- Восславил я свободу
И милость к падшим призывал.

Нет, Пушкин — поэт — не для Шолохова.

Комментарий

Рукопись: РГАЛИ, ф. 2596, оп.3, ед. хр.202. л.л.1-31.
Подготовка текста и комментарии В.В. Есипова.

Данный текст выражает отношение В.Т. Шаламова к М. А.Шолохову в связи с публикацией глав романа «Они сражались за родину» в «Правде» в марте 1969 г., которые выразительно (и вызывающе, на взгляд Шаламова), отражали изменение политической ситуации в СССР, ее «ресталинизацию» с середины 1960-х годов. Следует заметить, что Шаламов высоко ценил роман Шолохова «Тихий Дон» и не был склонен видеть в нем плагиат записок Ф.Д. Крюкова, помня дискуссию, возникшую еще в 1920-е годы. Ср: «Использование такого рода материалов — право каждого писателя...Выход последующих книг «Тихого Дона» показал всю беспочвенность этой клеветы». (В.Шаламов. Двадцатые годы — Т.4.С.369).

В данном случае негативное отношение Шаламова к Шолохову во многом связано с известным выступлением последнего на XXIII съезде КПСС 1 апреля 1966 г., где Шолохов откровенно заявил свою жесткую политическую позицию и призвал к расправе над А.Синявским, Ю.Даниэлем и другими «оборотнями» (как называл писатель инакомыслящих, публикующих свои произведения за границей) — «в духе революционной законности». Это выступление сделало имя автора «Тихого Дона» одиозным в широких общественных кругах (о чем можно судить, например, по отзыву А.Т. Твардовского: «Речь Шолохова — ужасно, даже ее государственный план не спасает от впечатления позорно-угоднического, вурдалацкого смысла в части искусства» — Твардовский А.Т., Новомирский дневник. М. 2009.Т. 1.С.460). Шаламов, специально вырезав текст выступления Шолохова на съезде из отчета в «Литературной газете», в своем дневнике мрачно-саркастически назвал это выступление Шолохова «первоапрельской шуткой» (РГАЛИ, ф.2596, оп.3, ед.хр.35, л л.9-10).

Как можно понять из текста, Шаламов считал позицию М.А. Шолохова в главах его романа отражением официальной точки зрения властей и протестовал против нее, делая акцент главным образом на фальшивости эпизодов романа Шолохова, связанных с лагерной темой. Общая оценка антигуманистической позиции Шолохова-писателя ярче всего отражена у Шаламова в ее сопоставлении с позицией Пушкина («И милость к падшим призывал»).

Наброски отзыва Шаламова нельзя считать полноценной рецензией. Возможно, первоначальным импульсом писателя было распространение своего отзыва в самиздате, однако, судя по тому, что рукопись не закончена, он отказался от этого намерения.

1969
Опубликовано впервые: Шаламов В.Т. Собрание сочинений: В 6 т. + т. 7, доп. Т. 7, дополнительный: Рассказы и очерки 1960–1970; Стихотворения; Статьи, эссе, публицистика; Из архива писателя. — / Сост. В.В. Есипов, С.М. Соловьев. М.: Книжный Клуб Книговек, 2013. С. 393-399.
<<Назад | Содержание | Вперёд>>

Примечания

  • 1. Имеются в виду изменения в литературной политике после отстранения от власти Н.С.Хрущева (октябрь 1964 г.).
  • 2. М.А.Шолохову была присуждена Нобелевская премия по литературе за 1965 г.
  • 3. Цитата в тексте пропущена, однако, очевидно, что Шаламов имел в виду следующие строки романа Шолохова:

    «...Он присел на песок, проворно стащил полуботинки, носки, с наслаждением пошевелил пальцами. Потом, после некоторого колебания, снял штаны. Иссиня-бледные, дряблые икры у него были покрыты неровными тёмными пятнами. Заметив взгляд Николая, Александр Михайлович сощурился:

    - Думаешь, картечью посечены? Нет, тут без героики. Эту красоту заработал на лесозаготовках. Простудил ноги, обувка-то в лагерях та самая... Пошли нарывы. Чуть не подох. Да не от болячек, а от недоедания. Давно известно, «кто не работает, тот не ест», вернее, тому уменьшают пайку, и без того малую. А как работать, когда на ноги не ступишь? Товарищи подкармливали. Вот где познаёшь на опыте, как и при всякой беде, сколь велика сила товарищества! А нарывы, как ты думаешь, чем вылечил? Втирал табачную золу. Более действенного лекарства там не имелось. Ну, и обошлось, только до колен стал как леопард, а выше — ничего от хищника, скорее наоборот: полный вегетарианец. Надеюсь, временно...». — «Правда», 13 марта 1969 г.).

  • 4. Речь идет о лагерных воспоминаниях генерала А. В. Горбатова, напечатанных в «Новом мире» ( 1964, №4). Шаламов называл эти воспоминания «самым правдивым, самым честным о Колыме, что я читал», а самого автора — «порядочным человеком».(Т.6.С.307). Очевидно, что полемизируя с Шолоховым и его образом генерала-бывшего лагерника, Шаламов во многом отталкивался от реальной судьбы А.В.Горбатова и его свидетельств. «Счастливый случай» в колымской биографии Горбатова состоял в том, что его по болезни перевели из лагеря «Мальдяк» на рыбный промысел.
  • 5. Имеется в виду следующий отрывок из романа Шолохова: «Серафима Петровна (теща хозяина — Николая, брата генерала Александра Стрельцова — ред.), сраженная простотою и офицерской услужливостью гостя, была прямо-таки потрясена, когда он обнаружил в передней под вешалкой ее разорванную туфлю и так искусно зашил, что впору было бы и самому хорошему мастеру обувного цеха... Николай только улыбался про себя, глядя на то, как брат преуспевает и с диковинной простотой становится в доме своим человеком. — Где ты, Саша, выучился сапожному мастерству? — спросил он, разглядывая тещину туфлю. — В лагере, — коротко ответил Александр. — В академии имени Фрунзе нас этому не обучали, а вот в другой академии за четыре года я многое постиг: могу сапожничать, класть печи, с грехом пополам плотничаю. Нет худа без добра, браток! Только тяжело доставалась эта наука в тамошних условиях...» — «Правда», 13 марта 1969 г.).
  • 6. Шаламов имеет в виду противоречия Шолохова в оценке Сталина, отразившиеся и в публикации в «Правде».
  • 7. Очевидно, подразумевается склонность Шолохова видеть причину репрессий прежде всего в роли наркома НКВД Н.И.Ежова.
  • 8. Тодорский А.И. (1894-1965) — комкор, в 1938 г. был репрессирован и 15 лет находился в сибирских лагерях. Шаламов был в общих чертах осведомлен о биографии Тодорского. Указывая на него как одного из прототипов героя романа Шолохова генерала Александра Стрельцова, Шаламов гораздо ближе к истине, нежели многие современные шолоховеды, считающие главным прототипом генерал-лейтенанта М.Ф. Лукина (1892-1970). На самом деле М.Ф.Лукин, с которым в свое время сблизился Шолохов, не был репрессирован, а основную известность получил, благодаря героизму, проявленному во время войны и немецкого плена в 1941-1945 гг. Одна его нога была ампутирована, что никак нельзя считать прообразом «леопардовой кожи», фигурирующей у Шолохова.