Варлам Шаламов
<<Назад | Содержание | Вперёд>>

Мой конвоир

Мой конвоир был вольнонаемный чалдон, надзиратель, нанятый из местных жителей. Он проезжал со мной в разных местах — от Соликамска до Вижаихи, где на пеший этап у меня в апреле 1929 года уходило 5 суток, а здесь со спецконвоем я проехал с трое суток, хотя мог бы добраться и в одни сутки.

Я говорил конвоиру:

— Поедем прямо в управление!

Потому что мне не терпелось разгадать тайну, в которой проходил мой отъезд. Но конвоир категорически отказался и строго выдержал три дня — тот срок, который был ему дан по командировке: он получал суточные и не хотел попасть в управление раньше положенного времени.

Хотя пермский язык и отличается от русского, и не всегда поймешь, что говорит чалдон, мне, уроженцу Вологодской губернии, был знаком целый ряд вологодских глаголов или пермских прилагательных. Я с трудом разобрался, что он просто хочет использовать командировку полностью.

Гужевой транспорт 02 марта 1933 года

Каждую ночь конвоир мой напивался до потери сознания и на следующее утро во второй половине дня двигался со мной дальше, ловя какую-нибудь подводу. Ночевали мы в тех самых помещениях, в тех самых избах, закупленных лагерем для этапов у хозяев. Хозяева обычно каждый вечер готовили какое-то мясо, вытаскивали самогон. Но я категорически отказался принимать участие в пирушках, хотя это не было моим конвоиром запрещено, напротив: меня везли как-никак спецконвоем, и секретный пакет, который вез конвоир, и сами обстоятельства отправки убеждали и конвоира, и хозяев тайных помещений, что я не беглец, а какое-то важное лицо, следующее в управление под конвоем. Таких лиц за пермскую жизнь по трассе Соликамск — Чердынь проследовало немало. И ни о чем они меня не расспрашивали, так же, как и я. Они обижались только, что я не пью самогонку и не играю с девками, с которыми на полатях спал мой конвоир. «Играться с девками» — это главный конфликт моего путешествия на Вижаиху, главная обида хозяев. На третьи сутки конвоир привез меня в управление, откуда я уезжал несколько месяцев назад, и сдал на вахту.

Именно в этой дороге от хозяев я выслушал много жалоб, что раньше было беглецов больше, они многих ловили и получали по 25 фунтов муки за каждого — было больше выгоды. Теперь, когда возят на машине, упорядочен тракт, сейчас беглецов меньше, и они просят сообщить начальству об этой беде, чтобы платили подороже за беглецов, как-то компенсировали этот недостаток заработка.

Конвоир сдал меня на вахту часа в три дня. Все начальство было еще в лагере, в своих кабинетах. Приезд мой вызвал всеобщий интерес. Привезенный конвоиром пакет вскрыл начальник производственного отдела Вальденберг и пришел в бешенство, оттого что в путевке не было ничего сказано. Он тут же отправил меня без всякого конвоира в третью часть, которая помещалась за зоной в особом маленьком бараке. Начальник управления третьей части Бладзевич был в том же настроении, что и Вальденберг.

— Есть что-нибудь от Ушакова? — спрашивал Вальденберг.

— Нет, ничего нет! — отвечал Бладзевич.

Ушаков был уполномоченным третьей части в Березниках. Вальденберг сказал: — Я положу конец этому бардаку. — И спросил меня:

— Где твои вещи?

У меня не было вещей.

— Ты можешь поехать назад завтра?

Я говорю: да, конечно.

— Поезжай, я заготовлю бумажку.

На следующий день я уже несся на каких-то санях, пересаживаясь с саней на сани, и добирался до Березников.

Я добрался до Соликамска, где встретил своего начальника Стукова, который отправил меня в управление.

— Ты что?

— Я назад, гражданин начальник. Вот пакет.

Стуков разорвал пакет, прочел, положил в карман и сказал:

— Ну, хорошо, так еще лучше. Поезжай на место и переговоришь там с Миллером. А я еще в командировке, вернусь, я выясню. <...>[1]

Опубликовано впервые: Шаламовский сборник. Вып.5 / Сост. и ред. В.В. Есипов. Вологда; Новосибирск: Common place, 2017. С. 57–153.
<<Назад | Содержание | Вперёд>>

Примечания

  • 1. Сюжет соотносится с главой «Дело Стукова» основной части «Вишерского антиромана». Следует напомнить, что Шаламов был фигурантом этого огромного фальсифицированного дела (оно сохранилось в пермских архивах).