Анна Гаврилова

«…Сыграл огромную роль в истории советской литературы»

Очерк Варлама Шаламова о журнале «Красная новь» из личного фонда писателя в РГАЛИ. 1957–1958 гг.

«Архив человека – это не мертвая куча старых бумаг, это след его судьбы, его попытки осмыслить мир и свою жизнь, след его любви и дружбы. Теплое чувство испытываешь, перебирая бумаги, они хранят память – сопротивление смерти, исчезновению, забвению»[1], – так написала об архиве Варлама Шаламова[2] заместитель директора Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) Ирина Павловна Сиротинская[3], усилиями которой фонд писателя был собран, сохранен и приведен в порядок. Заметим, что этот пример в истории РГАЛИ (до 1992 г. ЦГАЛИ СССР) не единственный. Так, в 1948 г. в ЦГАЛИ вдова С.М. Эйзенштейна – П.М. Аташева передала архив В.Э. Мейерхольда, спасенный кинорежиссером и принятый на хранение, фактически спрятанный в архиве, в 1950-е гг. М.Р. Козловой и др. – документы обвиненного в формализме А.Я. Таирова, в начале 1980-х гг. Е.Н. Воробьевой и К.Н. Суворовой на чердаке дома в Гороховском переулке, «в грудах мусора» обнаружена часть архива поэта и библиографа Е.Я. Архиппова, в котором оказались письма Черубины де Габриак (Е.И. Дмитриевой), Э.Л. Радлова, П.Н. Лукницкого и других деятелей литературы и искусства, статьи поэта и редкие книги[4].

Период наиболее близкого общения архивиста и писателя, бывшего заключенного, приходится на 1966–1976 гг. Варлам Шаламов решил передать свой архив в ЦГАЛИ в 1966 г. В феврале–марте 1973 г. был создан его личный фонд, в феврале 1976 г. составлена первая научная опись, в настоящее время в четырех описях фонда находится 491 ед. хр., начиная с XX в. по 2011 г.

Безусловно, И.П. Сиротинская считала своим долгом не только сберечь архив, но и добиться публикации на родине творчества своего друга поэтического (при жизни автора вышли пять сборников и отдельные публикации в журналах[5]) и писательского (ведь до наступления эпохи гласности вышел в свет лишь один его рассказ[6]).

Надо сказать, что впервые рассказы Варлама Шаламова были представлены читателю за рубежом. В 1966–1968 гг. в русском эмигрантском литературно-художественном журнале «Новый журнал»[7]. опубликовано 49 рассказов. В 1970-е гг. они выходили по одному-два рассказа в номере. Создавалось впечатление, что Варлам Тихонович является корреспондентом журнала. Как отмечает исследовавший проблему организации циклов «Колымских рассказов» Майкл Брюер, такой порядок был выбран издателями намеренно, из политических соображений[8]. В 1967 г. рассказы «Калигула» и «Почерк» вышли в журнале «Посев»[9] (№1/7), отличавшемся ярко выраженной антисоветской направленностью. Все печатавшиеся в нем советские писатели и журналисты подвергались непрестанной слежке, со стороны КГБ и прессингу. В 1968 г. произведения писателя появились на страницах журнала «Русское христианское движение»[10] (№ 3/4), а в 1970 г. – в журнале «Грани»[11], выпускавшемся издательством «Посев».

Стоит отметить, что публикация рассказов за границей осложнила жизнь писателя, КГБ, и прежде не спускавший глаз с Варлама Шаламова включил его в «списки» не публикующихся. Зимой 1972 г. в «Литературной газете» появилось, так называемое «Письмо», в котором писатель сообщал, что он «никогда не вступал в сотрудничество с антисоветскими журналами “Посев” или “Новый журнал”, а также и с другими зарубежными изданиями, ведущими постыдную антисоветскую деятельность»[12]. Ныне некоторые исследователи считают, что письмо было написано в президиум Союза писателей СССР как объяснительная записка, необходимая для приема в члены союза (принят в 1973 г.), предполагают, что передал документ в газету первый секретарь правления СП СССР Г.М. Марков. Однако в найденной в личном фонде его записке, относящейся к февралю 1972 г., есть такие слова: «Смешно думать, что от меня можно добиться какой-то подписи. Под пистолетом. Заявление мое, его язык, стиль принадлежат мне самому»[13]. Это письмо, разделившее бывших «сидельцев» на два лагеря, либеральная интеллигенция посчитала «пощечиной» диссидентскому и антисоветскому эмигрантскому движению, а зарубежные издания больше перестали печатать Варлама Шаламова. Лишь в 1974 г. два его рассказа «Визит мистера Попа» и «Боль» использовала для публикации нью-йоркская газета русских эмигрантов «Новое русское слово», выходящая с 1910 г.

Варлам Шаламов принципиально не желал создавать картины ужасов, «играя на публику», таким образом привлекать к себе внимание. Он писал о том, как лагерь влияет на человеческую личность. Изображение внутреннего мира персонажей было для него важнее «внешнего» описания лагеря, столь крепко приковавшее внимание читателей[14].

Начиная с 1988 г. И.П. Сиротинская публикует отдельные издания произведений Шаламова, ею подготовлено более 40 книг[15], а в печатных изданиях – не менее 150 публикаций отдельных стихотворений и прозы[16]. В 1998 г. вышло собрание сочинений писателя в четырех, а в 2004–2005 гг. – в шести томах. К столетию писателя опубликованы воспоминания И.П. Сиротинской – «Мой друг Варлам Шаламов»[17]. В 2008 г. создан сайт Shalamov.ru, где размещено наиболее полное собрание сочинений писателя, биографические материалы, фотографии, фильмы о нем, исследования о его творчестве; публикуются некоторые документы фонда, а также освещаются наиболее важные события, связанные с изучением творчества.

Что касается истории документального наследия Шаламова, то в ней немало печальных моментов. В 1927 г., когда он учился в университете, все его бумаги, в том числе письма Н.Н. Асеева, С.М. Третьякова, сожгла его сестра Галина Тихоновна. В 1937 г., после второго ареста, архив Варлама Тихоновича 1932–1937 гг. сожгла его первая жена, Галина Игнатьевна Гудзь. Об этом он писал в воспоминаниях «Большие пожары»: «Жена сохранила все напечатанное и уничтожила все написанное ...Сто неопубликованных рассказов (вроде «Доктора Аустино») исчезли»[18]. Погиб первоначальный писательский архив, по-видимому, основные стихи, написанные во время первого срока, на Вишере, тоже сгорели в этих «больших пожарах». Уезжая в 1953 г. с Колымы на материк, Шаламов взял с собой шесть-семь тетрадок с переписанными набело стихами, остальное сжег в дезкамере. От семнадцати лет лагерной жизни остались лишь эти тетради, несколько фотографий Шаламова-фельдшера в больнице и неполные копии следственных дел[19]. От трех последующих лет жизни на т.н. 101-м километре сохранились тонкие тетради и отдельные листы, в которых Шаламов записывал знаменитые «Колымские рассказы», «Артист лопаты» и «Очерки преступного мира» (7 ед. хр.) и стихи (18 тетрадей). С 1953 по 1956 г. им были написаны сотни стихотворений, в том числе «Вверх по реке», «Ни зверя, ни птицы... Еще бы!..», «Я знаю, в чем моя судьба...».

Поселившись в Москве осенью 1956 г., Шаламов стал бережнее относиться к рукописям. На это время приходится женитьба на писательнице Ольге Неклюдовой. Шаламов поселяется в ее доме сначала на Гоголевском бульваре, затем на Хорошевском шоссе, а с 1972 г. по 1979 г. в собственной комнате на Васильевской улице. Похоже, что он уже не выбрасывает ни одной бумажки из своего архива. Каждая запись для него – след, зарубка, схваченная мысль и удержанная, запечатленная память. В его записных книжках и рабочих тетрадях рядом с впечатлениями от выставок и комментариями о поэтических вечерах сохранились даже билеты и приглашения.

В середине 1950-х гг. в Москве Шаламов разграничил запись поэзии и прозы: рассказы стал записывать в школьных тетрадях из 12 листов, стихи – в общих тетрадях, при этом пользовался в основном простым карандашом, но черновики первых рассказов цикла «Колымские рассказы» выполнены синим карандашом, встречаются стихи, переписанные набело чернилами, позже – чернилами и простым карандашом.

Однако какое-то количество документов все еще рассеяно по частным собраниям, утрачено в ходе незаконных обысков КГБ, которые проводились на квартире Шаламова. К сожалению, неизвестна и судьба библиотеки писателя. Как предполагает И.П. Сиротинская, когда Шаламов почти оглох и стал терять зрение, книги разобрали приходившие к нему гости[20]. В 1978 г. писателя поместили в Дом инвалидов и престарелых Литфонда (Тушино). Поэтому сохранение архива в том виде, в котором он есть сейчас, кажется удивительным спасением рукописей, находившихся под угрозой утраты.

В РГАЛИ имеются все произведения писателя, созданные им в послеколымский период. Это сборники стихов «Высокие широты», «Златые горы», «Кипрей», «Лично и доверительно», «Синяя тетрадь», «Сумка почтальона», рассказов «Колымские рассказы», «Очерки преступного мира», «Артист лопаты», «Левый берег», «Воскрешение лиственницы». Автобиографическая повесть «Четвертая Вологда», «Вишерский антироман», черновики пьесы «Вечерние беседы», корреспондентские блокноты, фотографии. В архиве хранятся копии следственных дел, биографические материалы, связанные с реабилитацией, семьей и литературным кругом писателя, многочисленная переписка: письма Варлама Шаламова с полюса холода – из поселка Оймякон – Борису Пастернаку, из Москвы в далекую Ухту писателю-лагернику Георгию Демидову. Среди корреспондентов Варлама Шаламова – Ольга Берггольц, Н.Я. Мандельштам, И.Г. Эренбург, О.С. Неклюдова и др.; его архив пересекается и дополняет документы фондов Л.Ю. Брик, К.М. Симонова, Б.А. Слуцкого, Л.З. Копелева, А.К. Гладкова, Ю.А. Домбровского, А.И. Солженицына, А.И. Жигулина.

Несмотря на то, что в 1990-е гг. наследие писателя широко публиковалось, тем не менее остались еще неопубликованные документы. Лишь сейчас увидели свет десятки стихотворений («Наверх выносят плащаницу…», «Чтоб не быть самосожженцем…» и др.), рассказ «У Флора и Лавра», эссе «Вторжение писателя в жизнь», воспоминания о друге писателя Я.Д. Гродзенском, рецензия на роман М.А. Шолохова «Они сражались за Родину», переписка Шаламова с издателями и редакциями газет и журналов. Эти материалы из архива писателя включены в новый (седьмой) том его собрания сочинений[21].

Есть в фонде произведения тексты, которых еще не удалось расшифровать в силу сложности почерка, а также опубликованные с существенными цензурными купюрами. В ряде случаев оригиналы таких произведений не сохранились.

Вниманию читателей предлагается очерк «Первый номер „Красной нови“[22]», сохранившийся в виде записи о нем в рабочей тетради[23], чернового автографа[24], машинописи с правкой автора[25], текста, опубликованного в журнале «Москва» и подвергнутого значительной правке[26]. Машинопись отличается от чернового автографа незначительно. Публикуемый текст представляет собой беловую машинопись из фонда В.Т. Шаламова.

Замысел очерка возник в 1949 г., когда В.Т. Шаламов на Колыме в Центральной больнице для заключенных встретился с Галиной Александровной Воронской, дочерью ответственного редактора журнала А.К. Воронского[27]. В студенческие годы Варлам Тихонович был лично знаком с ее отцом – они вместе состояли в левой оппозиции. Об этом говорится в очерке «Александр Константинович Воронский», написанном в 1970-е[28]. Следует отметить, что в фонде В.Т. Шаламова, кроме названной статьи, хранится переписка с дочерью А.К. Воронского (1957 – конец 1970-х гг.), очерк «Двадцатые годы», статьи «Заметки о стихах»[29], «Русские поэты XX века и десталинизация»[30], «Маяковский мой и всеобщий»[31], «Есенин»[32], воспоминания «Москва 20-х годов»[33], в которых он упоминается.

А.К. Воронский расстрелян в 1937 г., реабилитирован в феврале 1957 г. Дочь писателя безуспешно пыталась добиться публикации его работ. Шаламов в это время работал внештатным корреспондентом журнала «Москва», в 1957 г. вышло семь материалов под его именем. Он решился использовать свои связи для первой публикации о репрессированном большевике. Его очерк – первый материал в периодике после реабилитации имени А.К. Воронского – теоретика искусства, литературного критика, посвященный ему как бывшему редактору журнала «Красная новь». До переиздания работ Воронского пройдет еще пять лет[34].

В письме Г.А. Воронской от 18 октября 1957 г. Шаламов сообщал, что очерк закончен и отдан в печать, но на стадии верстки отклонен редакцией. Из этого письма можно заключить, что вместе с очерком были предложены и письма А.М. Горького редактору «Красной нови» (вероятно, из семейного архива Воронских), которые опубликованы не были. Шаламов продолжил борьбу за публикацию очерка и в мае 1958 г. добился своего. «После ряда самых энергичных моих демаршей, статья-заметка о “Красной нови” была напечатана (в майском № 5 “Москвы”), и если это хоть в какой-то мере не то, что поможет, а просто подбодрит Галину Александровну – я буду очень рад… Заметка (“Кр. новь”) здорово сокращена и почищена, но и в этом виде едва нашла себе место в журнале»[35]. Редакторы фактически переделали очерк о репрессированном революционере в очерк о первом советском литературно-художественном журнале. В первоначальном варианте фамилия «Воронский» упоминалась двенадцать раз, в напечатанном – всего четыре. Сам текст сокращен в 1,7 раза. Стилистическая правка также его обеднила, превратив в небольшую заметку об истории журнала, с минимумом лиц и живых зарисовок.

В настоящей публикации журнальный текст публикуется прямым шрифтом, полужирным – выделены фрагменты, сокращенные редакцией «Москвы» в 1958 г., курсивом – добавленные ими в авторский текст.

Вступительная статья, подготовка текста к публикации и комментарии А.П. Гавриловой.

Варлам Шаламов. Первый номер «Красной нови»

Все права на распространение и использование произведений Варлама Шаламова принадлежат А.Л.Ригосику, права на все остальные материалы сайта принадлежат авторам текстов и редакции сайта shalamov.ru. Использование материалов возможно только при согласовании с редакцией ed@shalamov.ru. Сайт создан в 2008-2009 гг. на средства гранта РГНФ № 08-03-12112в.