Варлам Шаламов
<<Назад | Содержание | Вперёд>>

Возвращение

Стоя на краю тротуара, Стрэд ждал таксомотора, мед­ленно выдыхая дым дорогой сигареты. С горы к вокзалу спускалась улица, и по ней стекали автомобили. Световые рекламы бледно горели в летнем вечернем небе. Стрэд по­искал название своей фирмы, – не нашел и усмехнулся. Он растоптал окурок сигареты и, подняв глаза, увидел миленькую девочку. Она перебегала площадь. Раскатив­шийся с горы автобус догонял ее. Девочка споткнулась...

Стрэд кинулся к автобусу и отбросил девочку в сто­рону от черных огромных теплых колес. Мелькнул узор шины, кусок беззвездного неба, и Стрэд потерял сознание...

Где я?

В госпитале девы Марии. Что вы делаете? Вста­вать нельзя без разрешения дежурного врача!

Пустяки, я совершенно здоров.

Доктор, можно встать больному?

Да. Я сам проведу его в приемную; там его ждут родственники.

– Родственники?...

Женщина протянула к нему руки:

– Вы спасли моего ребенка! Я два месяца каждый день хожу сюда, чтобы знать, поправились ли вы, чтобы видеть вас, чтобы благодарить вас!

Больной недоуменно смотрел на женщину, на врача...

Вы забыли себя, - ласково сказал врач, положив ему руку на плечо. - Вы - Стрэд, мистер Стрэд, вояжер. О вашем приключении писали в газетах. Теперь вы здоровы, и прошлое вернется. Я выписываю вас сего­дня - больница не может так долго держать бесплатно­го пациента. Кстати, как вас зовут - Джон или Джемс?

Не знаю, - ответил Стрэд, оторвав, наконец, пуговицу халата.

***

Документ, деньги и чемодан Стрэд получил в больничной конторе. Денег было много, в чемодане лежало белье, бритвенные принадлежности, костюм, две книжки «дорожных» романов и ящик с образцами роговых изде­лий. Документ был только один - удостоверение фирмы «Файн и К°», данное коммивояжеру Д. К. Стрэду.

Запершись в номере гостиницы, Стрэд рассматривал свои вещи. Вещи были новые, дорогие. Они ничего не подсказывали ему...

Стрэд подошел к зеркалу. Волосы на голове уже успе­ли отрасти. Нос - обыкновенный, глаза - не то голубые, не то серые, подбородок круглый, крутой... Стрэд разгля­дывал себя, как чужого человека, отмечая глубокие мор­щины, засеченные в углах рта и около глаз. Лет 30, не больше.

Он взял лист бумаги и написал несколько раз: С т р э д, С т р э д. Он писал свою фамилию, как незнако­мую, впервые. Д. Стрэд. Пусть будет Джеймс Стрэд! Вот у него есть и имя.

Он пересчитал деньги. Хватит на несколько месяцев, если жить экономно. Вот таких сигарет, какие лежат у него в кармане, покупать нельзя. И гостиница тоже до­рогая. Надо искать работу. Но что он умеет делать? Продавать роговые изделия?..

Холодный пот выступил на лбу Стрэда. Кто же он? Доктор говорил что-то о газетах...

Стрэд побрился, оделся и вышел из комнаты.

Где здесь ближайшая библиотека? - спросил он у швейцара.

На восьмой улице, - ответил швейцар. – Вы не знаете города, мистер? Надо пойти налево, а затем...

В библиотеке он перечитал описание спасения девочки. Стрэд узнал, что он был неизвестным приезжим, самоотверженно бросившимся под колеса автобуса. Де­вочка «отделалась легким испугом». Он читал, как неизвестного отвезли в госпиталь девы Марии, как хирург констатировал сотрясение мозга.

Больше ничего не было.

– Дайте мне что-нибудь о заболеваниях мозга, – сказал он библиотекарю, возвращая газеты.

Он переехал из гостиницы, сняв комнату на одной из тихих улиц у пожилой и молчаливой хозяйки. Жить стало дешевле, но деньги, хотя и медленно, убывали.

Он послал письмо в адрес фирмы, прося сообщить подробности о Д.К. Стрэде, выдавая себя за брата вояжера. Письмо вернулось обратно с сообщением, что фирмы «Файн и К°» в городе нет и никогда не было. Ад­ресный стол города ответил то же о Д.К. Стрэде.

«Я схожу с ума!» - подумал Стрэд.

Он хотел напечатать свой портрет в газетах, но внезапная мысль о страшной возможности довела его почти до обморока: ведь он мог быть уголовным преступником, скрытым за «вояжером фирмы роговых изделий»!

С тех пор он бесцельно бродил по улицам большого города, напряженно приглядываясь к людям и вещам. «Судя по выговору, вы с севера», - сказал ему кто-то в трамвае. И Стрэд рылся в этнографических книгах, бросался в музеи. Нет! По-прежнему он был Д.К. Стрэдом – человеком без прошлого.

Как-то за городом он набрел на юного франта, беспо­мощно топтавшегося у своего автомобиля. Франт попро­сил Стрэда помочь ему. Удивляясь себе, Стрэд уверенно подошел к машине. Он откинул крышку радиатора, завел мотор и прислушался. Движения были совершенно инстинктивными. Стрэд быстро определил в чем дело и тут же исправил мотор. Юнец протянул ему деньги, но Стрэд отказался и в отличнейшем расположении духа вернулся домой. Он узнал, что может быть механиком, шофером.

Вскоре внезапно выяснилось, что Стрэд, кроме того, еще отличный игрок в шахматы, а философские сочинения, которые он читал в библиотеке, казались ему уже читанными ранее, очень давно, словно виденными во сне.

Может быть, он - поэт? Стрэд пробовал писать сти­хи, ходил в картинные галереи. Порою, он подолгу раз­глядывал свои руки. Толстые, крепкие пальцы совсем не 6ыли похожи на пальцы, скажем, потомственных банковских служащих. Однако недавней физической работы эти руки, видимо, также не знали.

Однажды, когда в очередную бессонную ночь Стрэд метался по комнате, в дверь постучала хозяйка.

Мистер Стрэд, - сказала она, - дух ваш беспо­коен. Прошлое душит вас.

Меня душит отсутствие прошлого! - вскричал Стрэд. - Миссис, - сказал он в отчаянии, - помогите мне найти себя!

Хозяйка подняла руки к потолку.

Там, - сказала она, - там, в объятиях голубого бога, вы найдете себя, мой заблудший брат!

Стрэд с сомнением покачал головой.

«Завтра, - решил он, - я буду искать другую квар­тиру».

Он не узнал улицы, хотя ему было известно, сколько шагов между каждым ее перекрестком. Не было ни трамваев, ни автомобилей, ни пешеходов обычного вида, и только девочка, уличная цветочница, по прежнему стояла на углу, улыбаясь заученной улыбкой.

По опустевшей мостовой поднималась в гору толпа де­монстрантов. Буквы на широких, красных, колыхающихся полотнищах складывались в требования работы и хлеба. Демонстрация двигалась медленно, потому что впереди шли инвалиды, переваливаясь на деревяшках, размахи­вая пустыми рукавами, сверкая металлом патентованных протезов. Часть их ехала на маленьких платформах с ко­лесиками, упираясь руками в камни мостовой. И все они пели военную песню. А впереди всех вышагивал мальчик, маленький барабанщик этой наступающей армии обездо­ленных, лихо сдвинувший на затылок фуражку.

Толпа остановилась, песня смолкла, и минуту слы­шалась только мелкая дробь одинокого барабана.

Стрэд стоял, тяжело дыша, царапая ногтями ладони. В висках у него стучало, рубашка прилипла к телу.

На ящик у фонарного столба руки демонстрантов подняли оратора. И едва он кончил речь, как Стрэд со­рвался с места и, расталкивая толпу инвалидов и здоро­вых, пробился к этой уличной трибуне. Спина его ощу­тила освежающий холод фонарного столба. Стрэд заговорил. Он говорил слова, пришедшие ему в голову тут же, и эти слова были словами массы, интересами массы, – вот этих инвалидов войны и ра6очих, локау­том выгнанных с заводов. Стрэд цитировал на память слова великих вождей, статистические подсчеты, говорил о событиях, которые еще вчера не помнил. Он видел перед собой сдвинутые брови, сухую кожу щек, широко открытые глаза, а через толпу - девочку, раздававшую демонстрантам даром свои цветы.

Кончив свою речь, он услышал стесненное дыхание сотен людей и спрыгнул с трибуны. Смуглый человек потянул его за рукав. Он отвел Стрэда в сторону и медленно сказал:

– Что нынче стоят рога оленя?

И Стрэд вспомнил все: кто он и кем был послан в этот город...

Опубликовано впервые: Журнал «Вокруг света», М., № 12, с. 6
<<Назад | Содержание | Вперёд>>