Варлам Шаламов

Тематический каталог

Эстетика

  • Сочинения В. Шаламова
  • Исследования


    • Елена Михайлик, Время «Колымских рассказов». 1939 — год, которого нет (2015)

    • В статье предпринята попытка проанализировать характер обращения со временем в «Колымских рассказах» Варлама Шаламова, в частности, расследуется «казус 1939 года». 1939 год, время действия многих ключевых рассказов, крайне важный внутри КР событийно, непосредственно как дата практически отсутствует в тексте. Эта проблема, на наш взгляд, является частью более сложной проблемы КР. Шаламов изображает время вообще и историческое время в частности как биосоциальную категорию. Способность воспринимать время и соотноситься с ним в КР прямо зависит от социального положения персонажа и его физического состояния. Чтобы эта социальная несоотнесенность со временем и историей попадала в поле зрения читателя, в том же поле зрения с неизбежностью должны присутствовать сами время и история — как объекты отторжения. Одним из таких объектов, одновременно присутствующих и отсутствующих, и стал 1939 год — как мы полагаем, «эталонный» лагерный год по Шаламову.


    • Валерий Подорога, Дерево мертвых: Варлам Шаламов и время ГУЛАГа (июнь 2013)

    • «Особенность шаламовского видения в том, что он не боится сближаться с тем, что кажется чудовищным и отвратительным, невыносимой, троекратно преувеличенной и невозможной физиологией лагерного бытия. Его оптика отнюдь не искажается от этого ужаса, он не столько видит или пытается передать это состояние, сколько старается его не замечать. Он знает, что перед ним ужас человеческого позора и унижения, выходящий за представимые пределы. Но то, что он видит, — не для чтения, а только для одного — свидетельствования».


    • Елена Волкова, Парадоксы катарсиса Варлама Шаламова (1996)

    • «Трагический парадокс — художественный способ прозрения глубинной сути происходящего с рассказчиком и персонажами в прозе В. Шаламова. В нем же — один из важнейших стимулов к преодолению, освобождению от ужасного и абсурдного, один из источников катарсического просветления в, казалось бы, безысходных обстоятельствах. Гениальная “творческая догадка” автора открывает и путь читателю, по которому он волен идти».


    • Елена Волкова, Варлам Шаламов: Поединок слова с абсурдом (1997)

    • «Сегодня становится все более очевидным, что Шаламов — это не только и, может быть, не столько историческое свидетельство о преступлениях, которые забывать — преступно. В Шаламов — это стиль, уникальная ритмика прозы, новаторская новелл истинность, всепроникиющая парадоксальность, амбивалентная символика, блестящее владение словом в его смысловом, звуковом облике и даже в начертательной конфигурации, композиционная выверенность в сочетании с вариативностью, тонкая стратегия мастера и спонтанность ловящего “стремительную тень воображенья” поэта.»


    • Елена Волкова, Эстетический феномен Варлама Шаламова (1997)

    • Статья доктора философских наук Елены Васильевны Волковой (МГУ), опубликованная в сборнике материалов IV Международных Шаламовских чтений.


    • Елена Волкова, Повторы в прозаических текстах В. Шаламова как порождение новых смыслов (2002)

    • «Повторы В. Шаламова — это приведение читательской и исследовательской эстетической позиции или в сторону общего, панорамно единого Текста или в направлении текста неповторимого и законченного. При этом смысловые центры сдвигаются на периферию, а периферия — к ядру текста. Единичный, точечный смысл вырывается в универсум, физическое — в метафизическое».


    • Мирей Берютти, Утверждение истины (2002)

    • «Кроме парадокса элементом категорического тона Шаламова является сопротивление чужому мнению. Все, от чего он отказывается в любой сфере – политической, философской – служит писателю исходной точкой для утверждения собственной точки зрению. Он, как правило, высказывается, выражая свой протест».


    • Сергей Фомичев, По пушкинскому следу (2002)

    • «Шаламов всегда с тревогой относился к тем, кто воспринимал его творчество лишь как обличение, тем более — как учебник жизни. Предельно обнаженная правда об унижении человека государственной машиной неотделима в колымских рассказах от проникновенной лирики. Именно эта “разность потенциалов” и создает высокое напряжение его художественного мира».


    • Елена Волкова, Трагический парадокс Варлама Шаламова (1998)

    • В исследовании доктора философских наук, профессора Е. В. Волковой (МГУ) впервые рассматривается художественная проза В.Т. Шаламова (1907—1982) как своеобразный эстетический фено­мен, в котором немалую роль играет парадоксальность описываемых им трагических ситуаций, жертвой которых оказался человек в XX веке.


    • Анна Аношина, Художественный мир Варлама Шаламова (2006)

    • В своем диссертационном исследовании А.В. Аношина обосновывает необходимость системного и целостного изучения творчества писателя для выявления интертекстуальных корреляций шаламовских рассказов в литературно-философском контексте эпохи.


    • Антон Антипов, Новеллистическая природа «Колымских рассказов» В. Т. Шаламова (2006)

    • Диссертационное исследование посвящено исследованию эстетико-философских и психологических аспектов новеллистической природы «Колымских рассказов» В.Т. Шаламова.


    • Евгений Громов, Диалектика цельности (1997)

    • «Я далек от желания упрекать всех авторов, пишу­щих о Шаламове, в такой подмене. Но и "самозабыв­чивости", интерпретационного самоограничения нам порою не хватает. При всей своей рельефно выражен­ной противоречивости, Шаламов удивительно целен в мировосприятии и творчестве. Всегда ли улавливает­ся эта цельность? И не утрачивается ли порою ее живое ощущение в разных подходах к шаламовскому тексту, к личности великого писателя, когда фиксируется вни­мание лишь на одних сторонах его духовного мира и несколько затеняются другие стороны?»


    • Валерий Есипов, Шаламов улыбается... (август 2010)

    • «Шаламов прекрасно понимал опасность превращения серьезности в скрежет зубовный, в догму, в некую моральную “дубину”, которой пытаются учить и исправлять человечество, подгонять его к счастью. Главная, самая мучительная загадка ХХ-го века, он считает – “как могли люди, веками воспитанные на гуманистической литературе (“от ликующих, праздно болтающих”), прийти при первом же успехе к Освенциму, к Колыме”».


    • Роберт Чандлер, Варлам Шаламов и Андрей Федорович Платонов (2002)

    • «Шаламов и Платонов описывают миры, в которых чрезывычайная степень жестокости представляется вполне обыкновенной. Во всех других отношениях, однако, эти два крупных писателя противоположны друг другу. В то время, как Платонов раскрывает читателю тело и душу своих персонажей во всей их глубине, Шаламов изображает своих героев со стороны».

  • Воспоминания


    • Ирина Емельянова, В. Шаламов (1997)

    • «Как поразительно молодеют фотографии наших семейных альбомов по мере нашего собственного старения! Вот маленькая, — кажется, с первого «вольного» паспорта — фотография Шаламова — я с изумлением смотрю на нее сейчас: куда делись глубокие морщины, скорбно запавшие щеки, эти борозды на лбу, видевшиеся моим шестнадцати годам? Конечно же, их проводило воображение, подавленное Колымой...»

  • Критика


    • Юрий Норштейн, О Варламе Шаламове

    • «Для меня возвращение к Шаламову постоянно и непрерывно. Если я должен в себе взрыхлить, взвихрить чувства, я, конечно, открываю Шаламова».


    • Андрей Рубанов, Варлам Шаламов как зеркало русского капитализма (2011)

    • «Семнадцать лет лагерей и десятилетия работы «в стол» не сломали, разумеется, Шаламова, но превратили его в стоика. В человека, нетерпимого к малейшим намекам на фальшь, неискренность, жажду мирских благ. Следует повторить: упреки недопустимы, применять к судьбе Варлама Шаламова обычные критерии — значит, ничего не понимать в истории России и ее литературы».

  • Видео
    • «Прямой наследник русского модернизма». Варлам Шаламов и авангардная традиция
      Как вышло, что «лагерная проза» стала наследницей художественных экспериментов начала ХХ века? Какую роль сыграла московская авангардная школа в становлении писателя Шаламова? Что такое «новая проза» Шаламова и как нужно читать его «Колымские рассказы»? Казалось бы, свободные художественные эксперименты начала ХХ cтолетия к середине века ушли в небытие, задавленные идеологической цензурой и ужасом советской действительности. Но автор самого глубокого и правдивого свидетельства о колымских лагерях – предельного, худшего варианта этой действительности – прямо называл себя продолжателем авангардной традиции.