Варлам Шаламов

Тематический каталог

Шаламов о литературе

  • События
  • Сочинения В. Шаламова
  • Исследования


    • Юрий Розанов, Протопоп Аввакум в творческом сознании А. М. Ремизова и В. Т. Шаламова (2007)

    • «Через “посредничество” Ремизова Аввакум вошел в молодую советскую литературу, стал важным фактом московской (прежде всего) литературной жизни 20-х годов. Интерес к стилю и поэтике Аввакума в литературной среде «подогревали» и молодые ученые-лингвисты, опубликовавшие в это время ряд работ по данной теме. <...> Этот “московский феномен” был замечен критикой как в Советской России, так и в эмиграции. Д. П. Святополк-Мирский посвятил ему специально исследование, опубликованное (что крайне примечательно) в одном из евразийских изданий. Критик утверждал, что современные русские писатели получают от Аввакума больше, чем от любого из мастеров слова XIX века, и что по сравнению с языком Аввакума язык Тургенева и Толстого кажется сухим и академичным. Для Шаламова, первоначальная “литературная учеба” которого проходила в Москве 20-х годов, такое увлечение Аввакумом не могло пройти незамеченным».


    • Елена Михайлик, Достоевский и Шаламов – Орфей и Плутон (декабрь 2009)

    • «Оговариваясь в начале, что одной статьи или даже серии статей для полноценного анализа всей глубины взаимосвязи между Шаламовым и Достоевским недостаточно, Елена Михайлик ограничивается более узкой задачей: обозначить наиболее интересные аспекты данной проблемы и наметить пути их дальнейшего исследования, проследив сходство и различие между писателями».


    • Францишек Апанович, Великий гнев – биография Варлама Шаламова в перспективе созданного автором мифа (декабрь 2009)

    • «В этом очерке я хочу приблизить фигуру автора Колымских рассказов не только через освещение некоторых фактов из жизни писателя и анализ основных образов его творчества (на эту тему уже и так немало написано), но также и через попытку реконструкции его собственного видения своей судьбы и творческого пути, оставленного в его текстах».


    • Леона Токер, Иллюзия и дейстительность в рассказах Варлама Шаламова (декабрь 2009)

    • «Благодаря соседству в “Колымских рассказах” чистого вымысла с чистым фактографическим материалом, читетелю Шаламова может быть не ясен жанр повествования, который не терпит выраженных структурных отметок вымысла, и в то же время не содержит достаточного количества известных читателю ориентиров (дат, названий мест, указаний на идентифицируемых людей), чтобы быть прочитанным как совершенно соответствующий реальности. Когда природа взаимосвязи текст-читатель является настолько неясной, читателя призывают к принятию рассказов как фактического свидетельства, а также к применению к ним такого анализа, который обычно используется при восприятии вымысла».


    • Мирей Берютти, Антитолстовец (2012)

    • «Толстой и Шаламов были великими бунтарями и великими гуманистами. Они смогли преодолеть экзистенциальную дилемму, о которой мы говорили выше, благодаря непримиримому нравственному сопротивлению, которому служил и писательский дар. “Каждый мой рассказ – пощечина сталинизму” – говорил Шаламов, вставая на противоположную евангельской точку зрения. <...> Шаламов с гневом отвернулся от направления толстовского романа. И в то же время он, несомненно, обязан Толстому одной из особенностей своего стиля. Намекая на распространенное среди литературоведов сравнение толстовского предложения с лопатой в действии, он так определяет труд прозаика: “это лопата, которую нужно воткнуть в землю и потом выворотить наверх, извлечь самые глубинные пласты”».


    • Михаил Михеев, О «новой» прозе Варлама Шаламова

    • «Колымские рассказы» Шаламова (1954–1973) написаны как некий единый текст, со сквозными героями, переходящим из рассказа в рассказ повествователем, но при этом и со сложной сменой повествовательных позиций, как бы передачей их – от одной ипостаси автора другой. То, что для Шаламова выбор имени героя в рассказе всегда был важен, кáк именно он связан с употреблением собственно грамматического лица, свидетельствуют такие фрагментарные (несколько загадочные, как бы конспективные, написанные для себя самого? заметки.


    • Елена Михайлик, Незамеченная революция (2009)

    • «Когда Варлам Шаламов решил написать цикл рассказов о Колыме, он параллельно начал формулировать положения теории, описывающей природу этих рассказов. Один из таких документов назывался “Манифест о новой прозе”. Шаламов собирался сводить счеты не только с историей и антропологией – но и с литературой. Избранный же термин – “новая проза” – принадлежал не концу 1950-х, когда он был создан, а совсем другому времени, когда все, от литературы до быта, было, по выражению того же Шаламова, “огромной проигранной битвой за действительное обновление жизни”».


    • Владимир Туниманов, Достоевский, Б. Л. Пастернак, В. Т. Шаламов: скрещенье судеб, поэтических мотивов, метафор. II. Молитва, искусство, природа (2004)

    • «Суждения Шаламова о Пастернаке и Фете весьма спорны. Но ведь это черновые, не до конца выверенные и продуманные, даже грамматически неправильно выраженные мысли для себя – ответ критикам, попытка уточнить свое место в литературе. Они главным образом и значимы как попытка литературной исповеди и указание на то особое и очень важное место, какое природа занимает в его творчестве. “Необращенный” автор “Колымских рассказов” к природе испытывал поистине религиозное чувство. Человек, как он был убежден, – и убеждение это опиралось на многолетний колымский (и не только) опыт – не был венцом создания, отличаясь от меньших братьев одним качеством – необыкновенной живучестью».


    • Ефим Гофман, Варлам Шаламов и Юрий Трифонов: несостоявшийся диалог (июнь 2017)

    • «И для одного, и для другого писателя тема советско-сталинских репрессий была незаживающей раной, неутихающей болью души. А также — предметом непрестанного глубокого осмысления. Магистральная линия творчества Шаламова — отображение ужаса лагерного существования, запредельных страданий узников — сталинской Колымы. Что же до Трифонова (пережившего, в отличие от Шаламова, трагедию сталинского террора не напрямую, но — в форме потери родителей и близких родственников), то тема лагерей, не являясь вроде бы основным содержанием произведений этого писателя, присутствует в них на уровне мощного, серьёзного подтекста».


    • Игорь Сухих, «Новая проза» Варлама Шаламова: теория и практика (июнь 2013)

    • «Теория и практика писателя-творца (в нашем случае – В. Шаламова), текст и его автометаинтерпретация не обязательно должны рифмоваться. Их контрапункт, даже конфликт – нормальное явление, требующее исследовательского внимания и объяснения. Авторские суждения и рассуждения должны быть соотнесены с научными представлениями и проверены его собственными текстами».


    • Сергей Соловьёв, Варлам Шаламов об Осипе Мандельштаме: «Не допустить, чтобы было скрыто имя…» (2015)

    • «Поэт для Шаламова – обязательно еще и нравственный ориентир. Он согласен с тем, что “поэт должен быть больше, чем поэт”. <...> Мученическая гибель Мандельштама подчеркивает вывод Шаламова, согласно которому “стихи – это судьба, не ремесло”. Стихи, культура именно поэтому и могут быть орудием общественной борьбы – благодаря их нравственному содержанию».


    • Ксения Филимонова, Варлам Шаламов в «Новом мире» (2019)

    • «Описывая задачу в “Заметках рецензента” Шаламов говорит о ее двойственности: рецензии писались и для редакции, и, соответственно, должны были отражать содержание рукописи, и для авторов, в этом случае трудно избежать рекомендаций. Поэтому на основании этих рецензий нетрудно составить представление о тематике самодеятельной литературы и портрете непрофессионального автора».


    • Валерий Есипов, Варлам Шаламов и Александр Грин (2020)

    • «…почему же все-таки писатель, шестнадцать лет проведший на страшной лагерной Колыме, сохранил любовь к автору “Бегущей по волнам” и “Алых парусов” — не только как к художнику, но и как к носителю и трубадуру романтического мироощущения? Может быть, потому что Шаламов сам был и остался таковым, т.е. неисправимым романтиком, мечтателем, и есть своя истина в выведенном им самим законе: “Человек выходит из лагеря юношей, если он юношей арестован”. Или же все дело в природных свойствах поэта, который никогда, ни при каком “разладе с действительностью”, не расстанется с мечтой?»


    • Елена Волкова, «Лиловый мед» Шаламова (поэтический дневник «Колымских тетрадей») (2005)

    • Поэтическое высказывание неотделимо от личности и судьбы В. Шаламова (1907—1982). Он начал писать стихи в раннем детстве и не расставался с ними до конца дней, будучи уже тяжелобольным, находясь в доме престарелых с 1979 г. В новелле «Шерри-бренди», написанной, по словам В. Шаламова, не о Мандельштаме, но ради Мандельштама, о себе самом, в обстановке, когда «мертвый вновь становится живым» и, наоборот, «все, весь мир сравнивался со стихами: работа, конский топот, дом, птица, скала, любовь — вся жизнь легко входила в стихи и там размещалась удобно».

  • Воспоминания


    • Ирина Емельянова, Неизвестные страницы Варлама Шаламова или История одного «поступления» (2011)

    • «“Я напишу, — сказал Варлам Тихонович. — А вы перепечатайте, и пусть она в понедельник отнесет. Пусть добавит что-нибудь из Маркса — для проходимости...” И он написал для меня эссе о Хемингуэе как мастере новеллы. Быть может, он и приспосабливался к менталитету вчерашней ученицы, «писал по-школьному», как можно популярней, упрощал свои мысли, но тем не менее даже здесь содержится набросок того, чего он касался и в своих письмах, и в статьях, о чем постоянно думал как писатель — в чем искусство новеллы, секрет ее построения. Ведь это была его тема — тайна рассказа, его нарративного механизма».

  • Критика


    • Евгений Шкловский, Варлам Шаламов (1991)

    • «Шаламов доносит до нас правду этой борьбы, этого отчаянного призыва к свободе. Правду человека, который вместо слепой жерт­венности и покорности несправедливой участи избрал бунт. Прав­ду, которая до последнего времени оставалась вне закона, как будто человек только затем и родится, чтобы унавозить почву истории».


    • Ирина Галкова, Сергей Медведев, Сергей Соловьёв, «Колымский пророк. Варлам Шаламов как свидетель ада». Беседа в программе «Археология» на «Радио Свобода» (18 мая 2016)

    • «Шаламовская литературная задача, с моей точки зрения, его подвиг в мировой литературе заключается в том, что он действительно стирает грань между документом и художественным вымыслом, делая это не путем изложения того, что было на самом деле, а путем погружения человека в состояние, в котором тот способен воспринять опыт, иначе никак не передающийся. Как можно передать опыт умирающего от голода или доходящего от холода человека другому человеку, который никогда в подобной ситуации не был? Показать ему что-нибудь страшное — человек от этого отвернется или, наоборот, ужаснется, и не более того. Нужно в это погрузить, а для этого нужно выработать какую-то новую форму коммуникации с читателем. И эту форму Шаламов вырабатывает».

  • Видео
    • Лекция Валерия Есипова в Литературном институте
      В рамках программы  круглого стола «Правда, явившаяся в искусство», организованного «Мемориалом» и сайтом Shalamov.ru, в сентябре 2015 года в ряде  вузов Москвы прошли открытые лекции  ведущих российских и зарубежных исследователей Шаламова.
    • Выступление Вяч.Вс. Иванова на Шаламовской конференции 17.06.2011
      Выступление академика Вячеслава Всеволодовича Иванова на международной конференции «Судьба и творчество Варлама Шаламова в контексте мировой литературы и советской истории» 17 июня 2011 г. в Московской высшей школе социальных и экономических наук.
    • Выступление C.Ю. Неклюдова на Шаламовской конференции 16.06.2011
      Выступление Сергея Юрьевича Неклюдова на международной конференции «Судьба и творчество Варлама Шаламова в контексте мировой литературы и советской истории» 16 июня 2011 г. в Московской высшей школе социальных и экономических наук.